Избушка на краю омута

Тьма сгущалась в воздухе и, казалось, сдавливала тело Лады со всех сторон. Почерневшее солнце больше не давало света. Стало очень холодно, и, как в ту ночь, полетели крупные снежные хлопья. Они падали на траву, покрывшуюся голубоватым инеем, и не таяли. Силуэты Федора и детей утонули в белом хаосе снежных вихрей, метущихся в темноте. Дети! Мысль о них обожгла мозг. Лада не могла допустить, чтобы они пострадали. Рука нащупала в кармане платья маленький твердый предмет, тихонько звякнувший под ее пальцами, — серебряный колокольчик, завернутый в тонкий, как паутина, платок. Она должна найти и разбудить великана Горыню, дремлющего в обители богов. Только сделать это нужно в тот момент, когда Чернобог покинет свое подводное убежище и выберется наружу, иначе он вновь ускользнет. «Помогите же мне, все боги и богини, какие только существуют в этом мире! — мысленно молилась Лада, приближаясь к краю обрывистого берега. — Вы помогли мне однажды уйти отсюда живой. В этот раз я готова умереть, только сделайте так, чтобы я успела разбудить Горыню до того, как погибну! О, как же мои мысли похожи на бред!»

Лада споткнулась о выступающий из земли корень и растянулась во весь рост у самой воды. Колокольчик вылетел из разжавшейся руки и исчез в траве. Остался лишь платок, похожий на тончайшую паутину. «Посмотрев сквозь него, ты увидишь обитель богов», — вспомнила она слова Богини, имя которой носила. Но прежде нужно найти колокольчик. Только его звон может разбудить спящего исполина. Ее руки шарили по траве, но тот все не попадался, лишь под пальцами хрустел свежевыпавший снег.

Но снег хрустел не только от ее прикосновений, — Лада поняла это внезапно, скорее не услышав, а почувствовав кожей надвигающуюся опасность. Справа от нее что-то ползло вдоль берега, издавая короткие противные поскрипывания на заснеженной траве. Двигалось, как гусеница, только очень большая, даже огромная гусеница, размером со стариковскую избушку. Или больше? Или оно увеличивалось с каждым мгновением? С каждым скрипом?

Ледяное влажное прикосновение заставило Ладу резко обернуться. Сзади была сплошная чернота, как и тогда, в детстве. Чернота была ледяная, мокрая и блестящая. И еще она была чешуйчатая. Лада медленно поднимала взгляд вверх, словно боялась, что не сможет вынести того, что увидит там. Ее душа трепетала от ужаса, как сердце зайчишки, только что угодившего в волчью пасть. Холодное дыхание монстра обожгло ее кожу морозом.