Изгнанницы

Нарезая ломтиками горку картофеля и потягивая из бокальчика подслащенный джин, миссис Уилсон рассказывала о своей прежней жизни в Ирландии: о том, как она когда-то служила кухаркой в богатом поместье на окраине Дублина, но потом ее несправедливо обвинили в краже хозяйского имущества. Незадолго до этого ее госпожа вернулась из Парижа с большим кофром новых скатертей и салфеток, и у миссис Уилсон сложилось впечатление (надо признать, ошибочное), что следует избавиться от старого комплекта, освободив место в шкафу. Никто бы ничего не сообразил, не будь салфетки украшены монограммой; кухарка сглупила и не отпорола вышивку, прежде чем продавать их. Миссис Уилсон уверяла, что пострадала незаслуженно: дескать, она искренне считала, что ее светлость только обрадуется, узнав, что ненужные старые тряпки послужили другим людям.

– Вы и впрямь думали, что хозяйка обрадуется, узнав, что кухарка стащила ее имущество? – ухмыльнулась новенькая горничная, гладившая простыню в глубине помещения.

Миссис Уилсон оторвала глаза от картошки.

– Ничего я не стащила. Я просто избавилась от старого комплекта, который только место в шкафу зря занимал, – упрямо повторила миссис Уилсон.

– А выручку прикарманили, так?

– Да госпожа наверняка бы даже ничего и не заметила, – фыркнула кухарка. – Это дворецкий меня заложил, он давно уже на меня зуб имел. Наверное, сама виновата. Слишком много раз его отшивала.

Горничная улыбнулась Матинне.

– Как ни крути, а это воровство. Представляете, как поступила бы леди Франклин, если бы мне вздумалось стянуть скатерку-другую?

– Ты тут нос-то не шибко задирай! Уж чья бы корова мычала. Сама украла серебряные ложки, если не ошибаюсь, – сказала миссис Уилсон.

– Всего лишь одну.

– Без разницы.

– Я хотя бы признаю, что виновата.

Матинна переводила взгляд с одной служанки на другую. Она еще никогда не слышала, чтобы горничная из ссыльных препиралась с кухаркой. А девушка озорно ей подмигнула. И сказала:

– Да ладно вам, миссис Уилсон, не сердитесь! Это я вас просто поддразнить хотела. Чем еще заняться таким холодным серым утром?

– Не забывайся, Хейзел. Уж коли тебе посчастливилось сюда попасть, так всячески держись за свое место.

Горничная подняла простыню и сложила ее уголок к уголку.

– Ну, положим, «посчастливилось» – не слишком подходящее слово. Никого из нас счастливчиками уж точно не назовешь. Но я вас услышала, миссис Уилсон.

– Очень на это надеюсь, – отозвалась кухарка.

Несколько дней спустя, когда миссис Уилсон совершала свой ежедневный обход скотобойни, коровника и курятника, новая горничная снова зашла на кухню с корзиной белья. Взяла из ряда стоявших на полке утюгов самый большой и поставила его подошвой на раскаленные докрасна угли очага. Потом упала на стул.

– Ох, мои бедные ноженьки, – вздохнула она. – Далековато сюда на своих двоих добираться.

Матинна стояла перед огнем, грея руки.

– А я думала, вас на телеге привозят.

– Теперь пешком отправляют. Говорят, нам полезно. Мучители окаянные.

Матинна оглядела девушку. Хейзел была тоненькая, как тростинка. Свои волнистые рыжие волосы она убирала назад и прятала под белый чепец. Как и другие горничные из числа заключенных, она носила форменное синее платье с белым передником.

– Ты давно в «Каскадах»?

– Не очень. Это первая работа, на которую меня оттуда взяли. – Хейзел поднялась со стула, обернула руку тряпицей, подошла к очагу и подняла утюг с углей.

– Ну а у тебя какая история?

Матинна повела плечами.

Горничная сначала лизнула палец и осторожно коснулась им подошвы утюга, а потом отнесла его к гладильной доске и опустила на подставку.

– А где твои настоящие мама с папой?

– Умерли.

– Оба?

Матинна кивнула.

– Вот бедняжка.

– Зато у меня еще один отец есть. Он жив. Кажется. Остался на Флиндерсе.

– Это где?

Палец девочки прочертил в воздухе линию вверх:

– Маленький островок. К северу отсюда.

– А-а. Так, значит, ты оттуда родом?

– Да. Это очень далеко. Я приплыла на лодке. – Никто прежде не задавал Матинне таких вопросов. Да, собственно, и других тоже. Отвечая, она почувствовала во рту какой-то странный привкус – и вдруг поняла, как мало рассказывала о себе. Как мало другим обычно хотелось о ней что-то узнать.

– Выходит, ты совсем одна, да? – спросила горничная. – Я это к тому, что народу здесь много, – она неопределенно повела рукой вокруг, – но по-настоящему за тобой никто не приглядывает.

– Ну-у, вообще-то, есть… мисс Элеонора. Она и присматривает.

– Что, правда?

Нет, неправда. Матинна помотала головой. Задумалась на мгновение.

– Наверное, раньше Сара приглядывала. Но потом она вдруг перестала приходить.

– Эта Сара тоже из «Каскадов»?

Матинна кивнула.

– Хм… Такая, с темными кудряшками?

Девочка улыбнулась:

– Да. Ты ее знаешь?

– Сара Ступ. – Горничная вздохнула. – В карцере она. Застукали за выпивкой.

– Ой! И теперь ей приходится щипать паклю?

– Ты-то откуда об этом знаешь?

– Сара говорила, это жуткое занятие. И хорошая причина никого не убивать.