Изгой

Толлеус не уснул, но видения, которые поплыли перед глазами, напоминали сон. Это было совсем не похоже на наваждение, насылаемое богами. Просто разум как будто выскочил из тела и оказался где-то в темном нечто, похожем одновременно и на морскую пучину, и на ночное небо, и даже на простую комнату без окон, но с дверью. Смутные образы, бесплотные голоса – они тоже имелись, но словно в тумане, а точнее, за стенами этой самой комнаты. Это было странно, пугающе, но загадочно и интересно.

Искусник огляделся и встретился взглядом с собой – рядом стоял его двойник и тоже озирался по сторонам. Причем это было не зеркало – лже-Толлеус двигался самостоятельно, а не копировал движения настоящего Толлеуса. Искусник замер, пытаясь понять, что за наваждение окутало его разум. Тело, одежда – все родное, привычное, только все равно чувствуется какая-то неестественность.

– Как иллюзия! – догадался он.

С чем, с чем, а с иллюзиями в свое время Толлеус поработал плотно и интуитивно научился отличать их. Тем более что наблюдалась некоторая блеклость или даже прозрачность образа. Причем иллюзиями были оба: и человек напротив, и он сам.

– Точно, ты – моя иллюзия! – поддакнул незнакомец и потерял к Толлеусу интерес, исследуя комнату, трогая стены, но отчего-то не решаясь подойти к двери.

Толлеус меж тем сосредоточился на своем восприятии и довольно быстро разобрался, отчего это место вызвало у него такие ассоциации. Оно напоминало ночное небо тем, что кругом была бесконечная черная бездна, усыпанная мириадами едва заметных звезд. Вернее, не звезд, а словно искусных меток, далеких и близких, окружающих со всех сторон, и сверху, и снизу. Ощущение моря возникло из-за того, что темная субстанция ощутимо пульсировала, словно волны, набегающие на берег. Что же касается комнаты, а точнее замкнутого пространства, – он плавал в пустоте в некоем невидимом пузыре, его собственной вотчине, где он был полноправным хозяином.

– Неужели я умер? – внезапно пришла страшная мысль. – Столько всего пережить, чтобы вот так глупо быть раздавленным химерой?!

Мгновенно возникло жгучее желание снова оказаться не в иллюзорном, а в своем собственном теле. На удивление оно сейчас же исполнилось.

Толлеус все так же лежал на земле и совсем даже не задыхался под непосильной тяжестью. Напротив, Булька уже слезла с хозяина и вместе с товарками подъедала сено из стога. Откуда-то вынырнул Оболиус с кувшином в руках и уже собрался выплеснуть его содержимое старику в лицо, но в последний момент заметил его открытые глаза и приостановился.

– Учитель, с вами все в порядке? – обеспокоенно спросил он. – Я согнал химеру, но вы были без сознания…

Толлеус сел, прислушиваясь к собственным ощущениям, потом поднялся на ноги. Тело подчинялось исправно, ничего не болело, даже чувствовалась какая-то юношеская легкость. Похоже, прав был чародей-химеровод – бодрит мохнатка хорошо. Скосив глаза вверх, Толлеус прикинул по солнцу, что прошло около часа. Оказывается, он долго пробыл в беспамятстве. Или что это было за состояние?

День еще не кончился и успел преподнести сюрприз. Он поджидал старика прямо здесь, на базарной площади. Искусник, ощутив после общения с химерой не только удивительный прилив сил, но и юношеский голод, отправился по рядам в надежде найти лоток пекаря. До слуха донеслась незнакомая речь, и он подошел к чужеземным купцам поговорить: тут можно узнать из первых рук, что делается в мире. Точнее, купец – необыкновенно тощий тип с желтоватой кожей – обнаружился всего один. Одет он был как простой странник: в поношенный серый костюм и неопределенного цвета плащ, превращающийся ночью в одеяло. Правда, при нем находился воин-телохранитель, что свидетельствовало о высоком статусе человека. Внешностью охранник мало отличался от хозяина, если, конечно, не брать в расчет более крупную комплекцию. Но ошибиться насчет того, кто есть кто, было невозможно: у купца в ушах и на пальцах красовались массивные золотые кольца, а украшением здоровяка были изогнутый меч на поясе и кольчуга, край которой виднелся из-под ворота плаща.

Старик с недоумением заглянул в лоток торговца, который почему-то оказался пуст. Купец ничего не продавал. Напротив, он сам покупал у населения всевозможные артефакты, найденные в руинах древних городов. Иногда случалось, что крестьяне, работая на земле, откапывали ценные вещи. Только в Кордосе полагалось немедленно сдать находки государству за весьма скромное вознаграждение. А здесь, выходит, этим занимаются все, кто пожелает. Вот и этот купец, путешествуя по стране, останавливается на денек в каждом городе и скупает предметы, которые ему принесут. Так что легенда Толлеуса о том, будто бы он приобрел начинку для своего жилета на олитонском рынке, ничуть не противоречила действительности.

Древние амулеты представляют интерес только для искусников. А это значит, что предприимчивый купец продает все прямиком в Кордос.