Изгой

Ее передернуло. Кровь, порезы – как он вообще до такого додумался? А она снова не беременна, хотя в этот раз очень на это рассчитывала. Ожидание и так длится целую вечность.

– Отвратительно.

– Я знаю.

– Все сидят внизу.

– Да. Прости.

– Ну вот, готово. Поговорим позже.

Он жалобно посмотрел на нее, будто ему лет десять.

– Пожалуйста, не говори папе.

– Льюис…

– Пожалуйста!

– Ладно, не скажу. Обещаю. Идем!

Они спустились по лестнице.

– Заходи первый.

Элис подтолкнула его в спину и на миг задержалась на нижней ступеньке, стараясь изобразить на лице радость. Пожалуй, на Гилберта лучше не смотреть: он сразу догадается, и тогда она не сможет притворяться.

Кит отметила, что Льюис вернулся, однако старательно смотрела мимо. Гилберт и Дики были по-прежнему увлечены беседой о гольфе, только теперь они обсуждали качество травы. Элис села за стол. Мэри убрала первое и после перерыва, во время которого открыли очередное вино, подала говядину. Клэр и Элис заговорили о мяснике и о том, сколько с ним хлопот.

Льюис неожиданно понял, что совершенно спокоен, как будто не произошло никакого объяснения с Элис.

– Ну что, Льюис, – сказал Дики, пока Гилберт резал говядину, – как дела в школе?

Льюис сделал над собой усилие, чтобы не скривиться.

– Неплохо, сэр.

Элис восхитилась его самообладанием. Она вспомнила о повязке и о подсыхающей крови, и к горлу подступил ком. «А он вырос», – подумала она.

– Хорошо к тебе относятся?

– Да.

– А как твое увлечение крикетом?

Льюис не потрудился ответить.

– Наверное, в это время года у них регби? – Гилберт вопросительно взглянул на сына.

– Ты что, язык проглотил? – не отставал Дики.

– Нет, сэр.

– И часто тебе попадает?

– Что вы имеете в виду?

– Твой отец говорит, что тебе вечно за что-то попадает.

Льюис был сыт по горло. Оцепенение ушло, на смену пришел нарастающий гнев. Льюис смерил Дики ненавидящим взглядом и наконец позволил себе не сдерживаться.

– Попадает?

– Да, мальчик, попадает. Тебя все время за что-то порют, правда ведь? Наверное, вести себя не умеешь?

– Ну, не все так плохо, правда, Льюис? – заступился за сына Гилберт.

Но тот не желал, чтобы за него заступались.

– Тебе ведь недавно стукнуло шестнадцать?

– Да, сразу после Рождества, – бодро отозвался отец.

– И учиться осталось почти три года?

– И что?

– Льюис… – Гилберт все еще надеялся его остановить.

– Если и дальше так пойдет, ты оттуда вылетишь. И что тогда будешь делать?

Льюису порядком надоело.

– Не понимаю, о чем вы.

– Твой отец говорит, ты подрался. Побил какого-то мальчика. В привычку вошло, да?

Это было нечестно. Холланд первый начал, и он сам виноват, что Льюису пришлось ответить. Гилберту сообщил о драке старший воспитатель, поскольку Холланд пострадал довольно сильно. В остальном все в порядке, и оценки в том числе. Разве что он по-прежнему одиночка, да что поделаешь, если уж разучился общаться с людьми.

Льюис видел, что все взгляды обращены на него. Кит едва не лежала на столе. Гилберт резал мясо и раскладывал ломтики по тарелкам. Льюису хотелось разодрать себе руку ногтями, выхватить нож, всадить его Дики в шею и наблюдать, как он истекает кровью.

– Я говорю, ты заядлый драчун.

– Я слышал.

– Положено отвечать, когда с тобой разговаривают. Ясно тебе? Ты же знаешь, отец за тебя волнуется.

Гилберт наконец заговорил, на сей раз тихо и сдержанно:

– Дики, не надо. Мы справляемся, правда же?

– Справляетесь? – Дики громко расхохотался. – Ради бога, Гилберт, только посмотри на него!

Льюис вскочил из-за стола и выбежал из столовой. Все застыли.

– Элис, ты уже решила, как оформить фасад? – спросила Клэр.

– Нет, – заявил Дики. – Нет, извините, но это очень грубо. Нельзя позволять ему грубости.

Кит побагровела от ярости.

– Замолчи! – закричала она, зная, как неуместно выглядит. – Замолчи! Оставь его в покое!

Взрослые смотрели на нее в замешательстве. Клэр отложила нож и вилку.

– Кит, выйди из-за стола, пожалуйста.

Кит ушла.

Клэр снова взяла вилку.

– Возраст такой. Она ужасно своенравная.

Кит изо всех сил хлопнула дверью и, опустившись на ступеньки, попыталась успокоиться. Она чувствовала себя беспомощной от гнева и страха, злилась на себя за бессильный лепет и за то, что не высказала все, что хотела. Она знала, Дики ее побьет, и тряслась от страха. На лестнице послышались шаги: Льюис надел пальто и спускался вниз. Кит подвинулась на ступеньке, позволяя ему пройти.

– Не грусти, это всего лишь обед, – сказал он как ни в чем не бывало и вышел за дверь.

К концу обеда он не вернулся. Мэри убрала со стола и удалилась. Элис и Гилберт сидели в гостиной. Элис включила радио, чтобы прервать тягостное молчание. Язык не поворачивался сообщить Гилберту, что беременности нет. Казалось, она никогда не найдет в себе силы признаться.

– Элис, посиди со мной, – попросил Гилберт.

Она села на пол у его кресла. Он ласково провел рукой по ее светло-каштановым волосам.

– В этот раз не получилось, да?

В ее глазах сверкнула искра. Заметил!

– Не получилось.

Больше всего Гилберта пугало то, что он вынужден ее утешать.

– Вот увидишь, все образуется.