Изгой

Кит подошла на несколько шагов ближе и улыбнулась. Льюис улыбнулся в ответ, и они стали вместе смотреть в небо. Поначалу падали редкие крупные хлопья, постепенно их становилось больше и больше, и они медленно садились на лицо. Если присмотреться, можно разглядеть снежинки высоко вверху – крошечные и сливающиеся в одно большое пятно. Кит была в платье с короткими рукавами, из которых торчали тонкие беззащитные руки, еще загорелые, даже после зимы.

– Ты, наверное, ужасно замерзла.

– Ничего страшного.

Среди покоя и безмятежности вдруг завыл ветер, взметнув снежные вихри, небо как будто вспыхнуло, а потом буря улеглась так же быстро, как и началась. Стало светло, и безмятежность куда-то улетучилась. Кит и Льюис вернулись в дом. Он закрыл за собой дверь, Кит бросила на него застенчивый взгляд, и они без единого слова направились к гостям.

Льюису полегчало. Стало спокойно, как будто внутри переключили тумблер. Пожалуй, у него хватит сил прожить этот день. Главное, не вспоминать о Дики и постараться больше не совершать дурных поступков. Например, не резать себя – он так стыдился этого занятия, что не пытался понять причину, просто считал его одним из своих многочисленных проступков.

Он открыл ближайшую дверь и оказался в комнате, где они играли детьми. Когда-то ее называли школьной комнатой, теперь тут была очередная гостиная, почти без мебели, только в углу стояла лошадка-качалка. Льюис вспомнил, как они в шутку дрались тут с Фредом или Робертом.

– Что ты тут делаешь?

Льюис обернулся. На пороге стоял Том Грин, чуть поодаль – Эд Ролинз.

– Ничего.

– А до этого что делал? – тоном начальника спросил Эд. Ему исполнилось девятнадцать, он уже закончил школу.

– Ничего.

– Ты что-то взял?

– Что?

– Я говорю, украл что-то?

– Что тут происходит? – За плечом Эда возникла Тэмзин.

Комната была большая, с деревянными половицами без ковра. Льюис стоял у окна, трое его собеседников – у порога.

Эд и Том что-то сказали друг другу, слов Льюис не разобрал.

– Лучше уходи отсюда, – велел Том. – Мистер Джонсон не обрадуется, что ты тут торчишь.

– Мальчики, перестаньте, – вмешалась Тэмзин. – Что за глупости. Нам всем положено быть в гостиной.

Эд и Том вошли в комнату, а Тэмзин задержалась у двери, выглядывая в холл, затем покосилась на Льюиса.

– Пожалуйста, идем отсюда, – сказала она Эду.

Послышались шаги, и Эд с Томом резко обернулись. На пороге появился Фред Джонсон.

– А, вы его нашли. Что он делал?

– Не знаю, просто болтался тут.

– Фред, да что с вами всеми такое? – воскликнула Тэмзин.

Не обращая на нее внимания, Фред встал рядом с Томом и громко объявил:

– Убирайся! Это мой дом. Тебя никто не хочет тут видеть.

– Тэмзин, мы сами разберемся, – возразил Эд.

Льюис улыбнулся про себя. Значит, вот как все обернулось после слов Дики? Они решили, у них развязаны руки. Ну что же, так тому и быть.

– Чего ухмыляешься?

Льюису это было только на руку. Они хотели драки, но без нужного настроя – когда кровь кипит от злости – никакой драки не получится. Зато ему даже настраиваться не надо, достаточно позволить себе быть собой. Он для них почти неуязвим, ведь в отличие от них не боится ни травм, ни боли. Ему все равно.

Сначала Льюис бросился на Эда, как на самого крупного и самого заклятого врага, и даже успел как следует врезать до того, как его схватили. Эд ударил его в солнечное сплетение, а Том – в челюсть. Казалось, голова сейчас взорвется, и это было прекрасное ощущение. Тэмзин помчалась за помощью, так что все продлилось не более минуты. Фред и Том прижимали его к полу, при этом Том еще придерживал его голову коленом. На Льюиса посыпался град ударов, но тут в комнату ворвались Гилберт и Дэвид Джонсон.

Драка была на такой уж серьезной. Эда и его сообщников трясло от страха, зато Льюис впал в ярость, и его удерживали втроем: отец, Дэвид и даже Эд, который не забывал ныть, как у него болит глаз. На пороге столпились люди, заглядывая в комнату.

Как только драка прекратилась, звенящая тишина сменилась гулом голосов. Противники Льюиса принялись осматривать синяки и царапины, делая вид, что серьезно пострадали. Люди у двери глазели, вытянув шеи, и передавали сзади стоящим, что они видят. Приступ ярости у Льюиса закончился, и он опять замкнулся в себе.

Кит ни в чем не участвовала, сидела в гостиной у окна. Она буквально запретила себе бежать за остальными. Рассказ Тэмзин был довольно расплывчатым, однако, зная Льюиса, Кит догадывалась, что произошло, и не хотела видеть его униженным и опустошенным.

– Пожалуйста, расходитесь. Гилберт сам разберется, – проговорила Клэр, и все с сожалением вернулись в гостиную, не желая мешать.

Гилберт аккуратно поднялся и отряхнул колени. Льюис не пошевелился.

– Элис, подожди нас в машине, пожалуйста, – велел Гилберт.

Она без единого слова вышла, не глядя на Хилари Джонсон и Клэр Кармайкл, стоящих в холле.

Гилберт наклонился к сыну.

– Встать можешь?

Льюис поднялся на ноги.

– Едем домой. – Гилберт собирался сказать что-то еще, но Льюис выскочил за дверь.

Хилари и Клэр отшатнулись, когда он проходил мимо них.

Гилберт вышел из комнаты.

– Хилари…