Изгой

Глава первая

Август 1957 года

Кит расставляла пластинки вдоль плинтуса. Их было четырнадцать, и на весь периметр комнаты не хватало – собственно, не хватало даже на вторую стену. Впрочем, для начала и так сойдет. Пластинки скользили по деревянному полу и то и дело падали, хлопая о половицы, и Кит постоянно приходилось их поднимать. Казалось, глаза музыкантов следят за каждым ее движением. Кит изучила их лица до мельчайших деталей. Элвис, Джин Винсент, Фэтс Домино, Литл Ричард, Билл Хейли, Джули Лондон, Бетти Картер, Сара Воан… У Кит был портативный проигрыватель в специальном красном кожаном футляре, который всегда стоял на полу рядом с кроватью. Иногда она прятала какую-нибудь пластинку от себя самой, в ящике под стопкой одежды, чтобы услышать ее по-новому после перерыва. Она проделала так с «Funny Valentine» Джули Лондон, а «Mystery Train» Элвиса ждал целый месяц, зато потом она слушала его почти как в первый раз. Кит не разрешалось иметь свой радиоприемник, а в гостиной стоял громоздкий агрегат в деревянном корпусе, который так просто не перетащить. Радио она слушала только в школе.

Некоторые старшие девочки имели приемники, и Кит испытывала особенное, запретное удовольствие от того, что ночью проскальзывала к ним в комнату и слушала музыку. Все деньги, которые ей дарили на день рождения и Рождество, она откладывала, и каждая поездка в магазин грампластинок вместе с муками выбора навсегда запечатлелись в памяти. Ей пришлось пожертвовать Литл Ричардом ради «S’won-derful» Джули Лондон, однако игра стоила свеч, ведь на обратной стороне записана «Cry Me a River». Решение далось Кит непросто, и не только потому, что каждая песня была на вес золота; выбирая между джазом и рок-н-роллом, она выбирала свою суть.

Кит поставила «Cry Me a River», аккуратно опустила иглу проигрывателя, извлеченного из ящика с бельем, и подошла к окну. Музыка играла тихо, чтобы не попало от родителей, которые пили коктейли на террасе. Кит смотрела в сад, из проигрывателя лилась красивая печальная музыка, наполняя душу теплом и нежной горечью. В саду все было как обычно: вечерние трели птиц, лужайка и лес, зелено-голубые просторы. Кит прикрыла глаза. Песня делала краски ярче и разбавляла восторгом вечное разочарование и тоску.

– Папа!

На террасу, где сидели родители, вбежала Тэмзин.

– Ты представляешь!

Кит отстраненно наблюдала сверху. На расстоянии все трое казались мелкими фигурками, и на мгновение она представила, что не имеет к ним никакого отношения.

Тэмзин села рядом с Дики и что-то затараторила, слов было не разобрать. Песня закончилась, и Кит поспешила выключить проигрыватель, чтобы не повредить новую иглу.

– …не Льюис. Он…

Льюис. Она сказала «Льюис». Забыв о ценной игле, Кит бросилась к окну и высунулась, чтобы лучше слышать. Может, Тэмзин ничего такого не говорила, и ей померещилось?

Дики поднялся и зашел в дом.

– …не знаю, что подумает Элис, – обронил он по пути.

Вслед за ним в дом пошла Клэр. Кит выскочила за дверь и побежала вниз. Забытая игла царапала крутящийся виниловый диск.

Затаившись в холле, Кит прислушивалась к разговору в гостиной.

– Так вот, – продолжала Тэмзин, – я ехала от Андерсонов встретиться с Дианой, а он шел пешком от станции. Не могла же я притвориться, что не вижу его.

– И совершенно напрасно.

– И как он выглядел? – поинтересовалась Клэр.

Кит придвинулась к двери.

– Нормально. Тихий такой, в общем, как всегда. Тут ужасно жарко, у нас есть что-нибудь холодное с мятой?

Послышались вздохи и звук шагов. Кит заглянула в гостиную сквозь дверные петли. Тэмзин с томным видом полулежала на диване. Клэр сидела за столом, Дики подошел к бару.

– Бедняга Гилберт.

Кит не понимала, почему они не задают Тэмзин нормальных вопросов: как надолго приехал Льюис? Что собирается тут делать?

– Кит, мы знаем, что ты здесь, – позвала мать. – Заходи.

Кит вошла.

– Надолго он приехал?

– Откуда мне знать? Мы перекинулись парой слов, и все. Если тебе интересно, он был до ужаса вежливым и, по-моему, стеснялся.

– Еще бы, – отозвался Дики, звеня бутылками.

Внезапно Кит вспомнила то раннее утро, когда Льюиса арестовали, и что она тогда испытала. Девочка опустила голову. Его возвращение угрожало воскресить старые чувства, и она боялась, что выдаст себя. Ей захотелось побыть одной.

Вскоре гонг созвал всех в столовую. За ужином говорили только о Льюисе. Кит не проронила ни слова, внутренне закипая от того, как бесцеремонно его склоняют на все лады. Внезапно ее охватила бурная радость. Он вернулся! Теперь он дома!

В ту ночь Кит не сомкнула глаз.

Элис тоже не могла уснуть, думая о Льюисе в соседней спальне. Гилберт посапывал рядом. «Глупо бояться Льюиса, – думала она. – Он ведь такой же, как и раньше, ну, может, немного сильнее физически». Надеясь и одновременно укоряя себя, она ласково потрогала Гилберта за плечо. Тот не пошевелился, но отвернул лицо в другую сторону.

– Я как раз выхожу. Ты на поезд в восемь тридцать? – Дики широкими шагами пересек холл.

– Думал, да. Могу подвезти, если хочешь.