Изгой

– Лично я в тебе никак не заинтересован – от тебя одни неприятности. Меня не касаются оправдания про твою мать и все прочее. У каждого свои проблемы. Когда тебя посадили, все вздохнули с облегчением, и не представляю…

В тюрьме его хотели вывести из себя, чтобы избить или посадить в карцер, в общем, доказать, что он – пустое место. Однако Льюис не поддавался на провокации и молчал. Сейчас он даже не заметил, что Дики закончил свою тираду. Повисла пауза.

– Ну ладно. Можешь начинать работать.

Дики рассмеялся и махнул рукой. Льюис видел – он выжидательно смотрит на него, но совершенно не помнил, о чем шла речь.

В памяти образовался провал. Наверное, собеседование окончено, однако Дики как будто чего-то ждал. Может того, что ему вырвут его мерзкий язык? Нет, вряд ли.

Льюис сосредоточился изо всех сил.

– Спасибо, сэр.

Выйдя из конторы, он сел к Тэмзин в машину. Руки тряслись.

– Тебя не было целую вечность! – Она завела мотор, и автомобиль медленно поехал по грунтовой дороге на асфальтовую. – Ну что, как прошло?

– Что прошло?

– Работу получил?

– А, да.

– Ура-а-а! – воскликнула Тэмзин, рассмеялась и помахала рукой из окна. – Молодец!

Она снова засмеялась. Льюис закрыл глаза. Его испугало то, что он не помнил ни о чем говорил Дики, ни сколько времени он провел в кабинете. Нельзя быть таким все время. Нужно перестроиться. Тюрьма позади, теперь он дома.

Тэмзин съехала на обочину и остановилась. Льюис вопросительно взглянул на нее.

– Что-то случилось?

Она сделала глубокий вдох и легонько потянулась, как будто демонстрировала, как это замечательно – быть Тэмзин.

Перед ними разворачивалась пустынная дорога, сияло солнце, и только в машине царил полумрак. Льюис замер. Еще недавно он чувствовал себя почти парализованным – а теперь темнота и взгляд Тэмзин занимали все его мысли.

– Можешь опустить крышу? – попросила она.

Он вышел и стал возиться с крышей, стараясь не пялиться на Тэмзин. Затем сел на сиденье. Она не стала заводить мотор, а сняла кардиган – вдумчиво и демонстративно, подчеркивая, как приятно проветриться.

– Уф, – сказала Тэмзин.

– Жарко?

– Ужасно!

Всем своим видом она показывала, что хочет поцелуя. Не то чтобы Льюис не желал ее поцеловать. С чего бы Тэмзин Кармайкл хотела целовать Льюиса? Он попытался выбросить лишние вопросы из головы. Она явно хотела внимания и по-прежнему не заводила машину.

Тэмзин медленно заправила непослушную прядь за ухо. Льюис уже не скрывал, что разглядывает ее, голую кожу между ключицами и вырезом платья из тонкого хлопка, скрывающего фигуру и одновременно намекающего на то, что под ним. Он не шевелился и думал лишь о том, чтобы ее поцеловать и как не выдать своих мыслей.

– Помнишь, как мы играли в детстве? – тихо произнесла Тэмзин, как будто сообщала важную тайну.

Льюис кивнул, не сводя с нее глаз. Она наклонилась к нему.

– Я прекрасно помню твою маму. Она была чудесная. И очень красивая. Как я плакала, когда узнала о ее смерти. – Тэмзин смотрела на него распахнутыми глазами. – Мы устраивали шумные игры, а она всегда была так терпелива. Когда она утонула, тебе было десять… ох, у меня беда с арифметикой! Получается, мне – двенадцать.

Тэмзин не замечала, как действуют на Льюиса ее слова, а может, и наслаждалась этим.

– Мы не говорим о ней, – тихо сказал он.

– Ах да, конечно! – беззаботно воскликнула Тэмзин. – Твой отец познакомился с Элис в том же году! Разумеется, она не потерпит таких разговоров. Ужасно по отношению к тебе.

– Слушай… – не выдержал Льюис.

Она положила руку в белой короткой перчатке ему на плечо. Жест был вовсе не игривый – теперь он уже и не знал, заигрывает ли с ним Тэмзин, – а полный доброты.

И все же от легкого касания ее пальцев Льюиса пробрала дрожь.

– Придете к нам в воскресенье на обед и партию в теннис?

Льюис постарался взять себя в руки.

– Да. Спасибо.

– Вот и отлично.

Тэмзин наконец завела мотор. Она выглядела довольной и всю дорогу молчала, только попрощалась, когда высадила Льюиса у дома.

Он вошел в пустой холл, расслабил на шее галстук и присел на нижнюю ступеньку. Из кухни выглянула Мэри, при виде Льюиса она прищурилась и снова захлопнула дверь.

За неделю до освобождения Льюиса вызвал к себе начальник тюрьмы. На стенах его кабинета висели плакаты с объявлениями о разнообразной работе, но Льюис не имел никакой квалификации. Начальник расспрашивал его о школе, планах. Выражал недоумение, что «мальчик из хорошей семьи» попал в Брикстон. Что ж, начальник тюрьмы был бы доволен. В выходные партия в теннис, в понедельник – новая работа. Похоже, перевоспитание прошло успешно. Льюис усмехнулся и прикрыл лицо ладонью. Улыбаться рискованно, и он пока не уверен, что готов. Откинувшись на ступеньки, он стал думать о Тэмзин Кармайкл и позволил себе еще разок улыбнуться, затем поднялся и вышел в залитый солнцем сад.

Глава третья

В воскресенье Льюис не пошел с Гилбертом и Элис в церковь. И так все судачат о его возвращении, не стоит усугублять ситуацию своим присутствием.

После службы отец и мачеха заехали за ним, чтобы вместе отправиться к Кармайклам. Первым прервал молчание Гилберт.