Изгой

Полина сказала, что подлетаем и я увидел в панелях-имитациях окон впереди красноватый шар 5-й планеты Z Аполлона. Ее атмосфера была синей, если смотреть снизу, с поверхности, но красной снаружи, плывшей полосами циклонов — продольными длинными мазками кисти разных оттенков крови. Дело предстояло не простое. Посадка на необорудованной площадке — вообще требует мастерства и внимательности, но теперь на 5-й после ядерной войны на всем нужном мне континенте не было центров управления полетами и диспетчеров. Все уцелело в Антее, но это противоположная сторона шарика. С этой стороны, в Бахди обосновались военные, но от них до моего места приземления 5 тысяч км, да и не хотел я связываться с ними лишний раз.

Зато после разгрома Орды в этой части планеты до нуля сократился трафик, риска с кем-то столкнуться в плотных слоях не было, хотя там, в низовьях Звездной трафик и раньше был невелик. Мой корабль дошел до точки максимального сближения моего курса с планетой, я включил маршевые двигатели, завернув прямо в багровые облака, приготовившись к перегрузкам. Не связываясь ни с кем на земле, только поставил на постоянку сигнал во все стороны о своем местонахождении, чтоб таки не ударился никто сослепу. Глядя в панели-окна, можно было подумать, что я погружаюсь в вену, ныряя в медленно текущую кровавую массу циклона. Сближение с поверхностью шло штатно, на 30 километрах, я дал команду включить посадочные двигатели. Три батареи дали мощный импульс, движки изрыгнули шквал огня перед собой, гася скорость падения, делая снижение плавным, а я, борясь с перегрузками, разглядывал на плазме картинку с локаторов, рулями подтягивая корабль в соответствии с картой туда, где извилисто сверкала серая ленточка Звездной реки, стремившейся через весь восточный кусок континента на север к холодному океану.

Дорогостоящими толчками маневровых движков выровнялся куда надо, высоты оставалось 10 км, теперь предстояло самое сложное. В принципе внизу чистая степь, 90% которой пригодны для посадки, но есть где-то камни, где-то лес, опять же есть сама река, и нужно не угодить задом именно на один из этих 10% непригодных участков. Наблюдение усложняется работающими «под себя» посадочными движками, дающими море огня, через которое ничего не видно никакими приборами. Приходится верить карте, детализируя ее до десятиметровых квадратов и выравнивая полет. Прицелился рядом с берегом, вовремя увидав какой-то бурелом отклонился чуть в сторону и повиснув на высоте ста метров, вырубил двигатели, плавно упав на грунт, подняв вокруг себя тучу пыли.

Ждал час, пока остынет машина, облачаясь в свой джедайский серебристый комбез, вешая на шее, под курткой заветный ключ, укладывая телефон в наружный карман. Наконец, открыл шлюз и вышел, спрыгнув на черные комья мягкой земли.

Сверяясь с картой в телефоне, спустился к заболоченной протоке, пролез через поваленные деревья, лежавшие в сторону от реки, видимо снесенные однажды сильным штормом. Перешел через мелкий ручей, взобрался по склону, заросшему камышом, осыпая на себя желтый ворох пыльцы. Вышел на открытый участок береговой линии и понял, что нашел. Два гребня спускались к речной глади, как чуть разведенные в стороны ноги. Их окончания торчали острыми коленками и уходили вниз, словно ступни этих ног находились далеко под песком. Там, где склоны сходились наверху, между ними были заросли кустарника и в этих черных ветвях, жухлой траве и песке угадывался большой камень. Его острая сторона, повернутая к реке и ветру, была лысой, чистой и мерцала в солнечных бликах.

Звездная своим широченным руслом упиралась в эту точку, делая здесь поворот, уходя к северу. Вся мощь ветра била в этот камень, сообщая ему собранную со всего континента силу. Вода давила своей энергией, заливала ее между склонов-ног, наполняла это место всем, что видела, проделав путь в тысячи километров — с Тайнинских гор, через непроходимые и бескрайние леса Мазории, собрав в равнинах Семистепья память и силу сотен рек и ручьев. Этой памятью река делилась — в шуме воды угадывался неспешный говор, нужно было только разобрать язык.

Алат-Камень или как мы прозвали его с корешем, Клитор, слушал этот рассказ, смотрел на водный поток, как на сериал, запоминал, понимал, все, что там показывали, наливался силой и знанием, светился от возбуждения, узнавая о миллионах рождений, жизней и смертей, случившихся на 5-й планете, о подвигах и катастрофах, радостях и горестях. Камень знал, что было на уме у Насыр-Хана и что сказал своей бабке неизвестный старик в глухой деревне на берегу Касимы, потом впавшей в Зведную в Семистепье.

Солнце светилось над противоположным берегом, иногда давая его рассмотреть, если ветер расталкивал облака над тамошними лесными холмами. Нужно было ждать, когда светило выйдет в нужное место, а до тех пор я не подходил к Камню, не трогал-не беспокоил Клитор, не нарушал порядок вещей и не пугал то, что скрывалось за этим Камнем.