Изгой

Пройдя дальше, почувствовал, что дно поднимается и я уже иду по суше. Каменные узкие темные непроглядные пещеры сменяли одна другую пока я не уткнулся в узкую нишу. Она, как лифтовая шахта уходила на невообразимую глубину вниз. Этажом ниже была видна маленькая, едва освещенная тусклой лампадкой комнатка. Там на диване сидели дед и бабка. Обнявшись, они смотрели перед собой и были, вроде как счастливы. Почувствовав мой взгляд, показали глазами, чтоб я смотрел дальше — вниз шахты. Оттуда с непроглядной глубины шел жар. Всматриваясь, я понял, что вижу там огонь. Все что было прежде — на площади, во дворах, на озере освещалось скудно — остатками дневного света, с трудом доходящими сверху лучами. А из этой шахты шел собственный свет. Там, где-то в глубине бушевало собственное пламя и я видел его отблески, прошедшие по лабиринтам шахт, коридоров и пещер.

Дед и бабка обнимались и молчали дальше. Я поднялся назад к озеру. Темный житель озерного дна проводил движением щупальца-луча и улыбнулся. Мужики на берегу смотрели с уважением. Темноволосая девушка в длинном черном пальто с собакой переглянулась с белобрысым парнем и улыбнулась мне. Посмотрела мне в глаза, и все вдруг исчезло. Я был на яркой солнечной поляне, лежал в густой высокой траве. Шумно гудела мошкара и перед лицом крутилась пестрая красивая бабочка.

ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх

«Там есть свой огонь», с этим воспоминанием и еще с чем-то очень циничным, грубым, пошлым и очень смешным, следовавшим из той надписи, что показали мужики во дворе, я раскрыл глаза, уперевшись сразу в глаза Россомахи. За окном было утро, в комнате было светло и солнечные лучи лежали сочными яркими пятнами на ковре, на стене, на столе.

Ведьма была все в том же махровом белом халате, но уже без макияжа, без прически, выспавшаяся. Она смотрела на меня с любопытством, трогая мои щеки и волосы. Улыбалась и молчала, покачивая головой, что-то нашептывая.

Я удивлялся, до чего хорошо себя чувствовал, по венам, по мышцам словно ходили могучие потоки энергии, их туго надувало силой, я чуть ли не взлетал под потолок.

На кухне, сидя снова в компании собаки и кота, смотрел, как Россомаха шустрит между плитой и холодильником, мастеря питание, и слушал ее космогонические представления.

— Смотри. Представь, что все вокруг, все, что можно потрогать, все живое и не живое, — это такая фотопленка. При попадании на нее света, это все оживает, обретает форму, растет, создавая картинку, как бы фото. Каждый миг, каждый день, каждая жизнь — фотография, продукт взаимодействия предметов, а шире — масс, со светом, или в целом с электромагнитными полями.

Мы, находясь в объективе, не можем видеть то, что не освещено, и думаем, что есть только та материя, которая внутри освещенного круга. Но фотопленка намного длинней одного кадра. В ней миллиарды кадров. Они также реальны, как наш, просто не освещены. Есть будущее — это еще чистые кадры пленки, ждущие, когда время выведет их под объектив и под потоки света. Есть прошлое — отмотанное в катушку, спрессованное, но хранящее всю информацию о каждом мгновении, обо всем. Прошлое не исчезает с каждой секундой, оно отслаивается и сжимается во тьме катушки, но оно также материально, как настоящее, у него также есть масса, гравитация, оно способно взаимодействовать.

— Ну я, допустим, понял. Ну и что из этого?

— Гравитация связывает воедино пленку, все ее кадры, это сила, действующая вдоль пленки. А свет — поперек. Пленка — это все существующие в мире ресурсы, она дает свету себя кусочками — для взаимодействия.

— И что делать, если моего кадра злыдни отмотали в катушку?

— Тебе «там» все сказали, что могли. Просто у них язык другой, что-то вроде кодов программных… Нужно время, чтоб информация у тебя в сознании раскодировалась, расшифровалась и совместилась с твоими программами. Просто со временем к тебе придут нужные мысли.

— Голоса услышу типа?

— Нет, голоса слышат те, кто общается с духами, с небом. А от тьмы приходят мысли или буквы. Типа текстовые сообщения. Вся тьма, что есть в земле, есть и в тебе, в твоем теле, в костях и в мясе. У тебя внутри тоже как бы фотопленка, а твоя нервная система, как солнце дает свет внутрь. Информация из тьмы просто проявится, ты ее вдруг вспомнишь, или поймешь.

— Ясно, то есть мои выгоды от похода пока венчурные. А тебе то удалось узнать, чего полезного?

— Да, спасибки, Алекс. Доходили слухи, что Galaxy хочет блокировать доступ к базам данных тьмы. Это можно же сравнить не только с катушкой отснятых кадров. Это считай, огромная серверная, где хранится вся инфа за тысячи лет. Поговаривают, что они хотят или очистить эти серваки или или отредактировать и систематизировать, или хотя бы закрыть туда доступ. Но ты прошел, и я видела, что базы данных целы.

— Ничего себе прошел. Если б не ты, не прошел бы.