Изгой

Наконец, со стороны Технического Университета раздалось хоровое пение — с улицы поворачивали на площадь, выходя прямо к крыльцу главные силы. Колонны университетов и институтов, педагоги и студенты, со знаменами своих прославленных вузов, распевая Гаудеамус и свои вузовские гимны, наполняли пространство перед Собором. Подруга Россомахи, маг, директрисса музея Анатолия, сделала свое дело. Научное сообщество вышло на защиту храма науки и искусств. Двадцать тысяч человек молодо и бодро орали «Долой царя! Долой попов!». На площади уже были сотни журналистов, десятки съемочных групп. И декан ТехУнивера говорил в камеры решительно и твердо:

— Наступил предел. Здесь на крыльце главного музея страны проходит сейчас граница между просвещением, прогрессом, главным призванием Человечества и истинным лицом Человека с одной стороны, с нашей стороны. И первобытной темнотой, невежеством, страхом, которое несут с собой в наш город попы и их друзья — чиновники, полицейские, казнокрады. Не чиновники и священники построили этот город и эту страну. Сегодня мы — все, кто рожден в просвещенной культуре, отстоим Музей, отстоим свое право быть свободными людьми, а не божьими рабами и рабами попов и чиновников.

Людское море волновалось, на сцене начали уже выступать ораторы, готовился выйти на сцену Молот. Я суетился с тылом. Многих уже было пора кормить, кухни дымили и пахли. Ультрас уже растащили экипировку и пиротехнику, преобразившись в боевые группы. Сцена была почти готова, а в Собор торопливыми кучками вбежали уже немало узнаваемых топ-исполнителей. Штырь спутниковой антенны встал торчком рядом со сценой и медиа готовились вести прямые трансляции.

Подъехали 500 бойцов из разных частных охранных контор. Встали постами внутри здания Собора, на крыльце, оцепили сцену, взяли под охрану фуры с припасами, растворились по два-три человека в толпе для охраны порядка. 50 человек я организовал во что-то вроде контрразведки и комендатуры — выявлять и ловить провокаторов, психов, воров и шпионов. Еще десять человек по сменно охраняли лично меня и мою штабную палатку. Также частная контора прислала сотню технарей — спецов по части связи и информационной безопасности. Они наладили несколько закрытых чатов для управления отрядами и тылом, раздали командирам защищенные телефоны, взялись ставить прослушку на связь гвардейцев.

На проспекте, да и на всех улицах вокруг площади уже было битком от солдат гвардии, полиции, городской стражи. Блестели шлемы, щиты, сверкали красным нарядные пожарные машины с водометами, блестели синим гвардейские бронемашины с пушками для звукошоковых гранат и гранат со слезоточивым газом. Я прикинул, что там примерно 5–6 тысяч бойцов, и у них все готово. Сейчас будет махач.

хххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх

Киношники все вместе впятером сидели недалеко от палатки Клосса. Удивительно было чувствовать задницами, как быстро остывает вечером песок. Только что раскаленный, жарящий, и уже через пятнадцать минут приятно теплый, а еще через пятнадцать минут — леденящий, вытягивающий тепло из тела, как насосом. Солнце в этих краях садилось быстро и так же быстро вокруг темнело. Багровые отблески на горизонте были уже на полностью черном небе, а в лагере батальона сочными шарами горели осветительные фонари, шарили по окрестностям с вышек тугими белыми лучами прожекторы.

В лагере была необычайная для этого часа беготня. Ужин скомкали, солдаты быстро давились кашей и хлебом из пластиковых мисок прямо на улице, не заходя внутрь столовой. Быстро запивали чаем, строились и бежали, на их место вбегал другой взвод, сгрудившись у окна выдачи. Оружие висело у всех на плече, или торчало в руках. На плацу, во всех углах и на всех площадках стояли, выкатившись из боксов из капониров танки и бронетранспортеры, грузовики. Водители время от времени прогревали движки, рыча, сопя, пыхтя облаками сизого дыма. Со складов быстро забрасывали в грузовики какие-то мешки, ящики, коробки. Наливники встали колонной у скважины, наполняя круглые пузатые чрева цистерн.

Батальон перевели в состояние повышенной боеготовности после пришедшей вчера днем новости. С севера на долину Чобан надвигались кочевники. Из пустынь за горным хребтом двигались по всем дорогам и тропам бесчисленные колонны машин, телег и пеших толп. Это было массовое переселение народов. В движение пришли десятки миллионов — все население огромного пустынного региона к северу от долины. После разгрома теократического государства в Чобан они решили занять и освоить это плодородное место первыми.