Изгой. Истерзанные крылья

Чаргос рванулся ко мне, устремив на меня удар передних лап, видимо, надеясь застать этим врасплох, но я увернулся. Дракон хоть и превосходил меня в размерах значительно, но именно за счет них был более медлителен. Я же двигался как всегда быстро и бесшумно, и не успел Чаргос повернуть головы, как я нанес ему удар в бок. Едва меч коснулся толстой драконьей кожи, как его лезвие засветилось голубым огнем и с шипением вобрало в себя брызнувшую из нанесенной раны кровь. Тело Чаргоса дрогнуло в тщетной попытке регенерировать, но кровь продолжала течь. Разъяренный, он взмахнул хвостом с острыми шипами и я почувствовал, как щеку что-то обожгло, а в голове зазвенело. Прежде, чем я смог прийти в себя, последовал ещё один удар, что-то треснуло, и я понял, что лечу вниз. Безжизненно взметнулось левое крыло, больше мне не подчиняясь, и я рухнул с высоты на землю, не в силах удержаться в воздухе. Тело прошибла дикая боль, и я лишь смутно услышал, как Эстель что-то крикнула. Тем не менее, звук ее голоса заставил меня открыть глаза и как раз вовремя – Чаргос, больше не обращая на меня внимания, летел к Эстель. С неизвестно откуда взявшимися силами я поднялся на ноги и кинулся к ней, успев закрыть своим телом. Драконьи когти с размаху врезались в мои плечи, отбрасывая от Эстель, и оставляя после себя кровавые борозды. От полученных ран и боли пульсировало все тело, но животный гнев, растекшийся внутри бурлящим потоком, оказался сильнее. Я коснулся полученных ран рукой, на ходу смахивая кровь и побуждая тело к скорой регенерации, и попытался взлететь, чтобы атаковать дракона с воздуха. Сломанное крыло беспомощно дернулось, и я рухнул на колени. Уже почти не чувствуя такой ничтожной по своей силе боли, как эта, рождённая лёгким падением, я поднялся и рванулся к Чаргосу. Мощный удар по лапе, которую он занёс над Эстель, заставил дракона взреветь и отступить. И с этой минуты проснувшийся во мне инстинкт убийцы больше не умолкал.

Я подрезал ему вторую лапу и, когда он, обескураженный, рухнул на землю, не в состоянии удержаться на двух задних конечностях, поднял над ним шипящий меч, продолжавший жадно всасывать в себя драконью кровь, чтобы отрубить Чаргосу голову и покончить с этим раз и навсегда.

Алчущее лезвие замерло в паре сантиметров от шеи дракона, остановленное отчаянным криком:

– Господин, не убивайте его, умоляю вас!

Голос был мне незнаком, а окрик столь неожидан, что я вскинул голову в поисках источника этого звука. Кровь стучала в ушах, ноздри судорожно раздувались, глаза горели жадным пламенем, требовавшим убить дракона или того, кто посмел мне в этом помешать. Но рядом никого не было. Только Эстель, испуганно вжавшаяся в скалу, закрывая себе рот ладонью, чтобы не кричать, и с безумными от ужаса глазами.

Я заметил, как на ее поясе дрогнул мешочек с травами и сорвался на землю, обернувшись карликом, который тут же устремился ко мне, оказываясь между мной и Чаргосом. Проследив взглядом за Бэзилом – в том, что это был именно тот загадочный гном, у меня не возникло никаких сомнений – я заметил, что дракон снова превратился в человека. Он лежал на спине с закрытыми глазами, тяжело дыша, из глубоких порезов на руках текла кровь. Руки карлика задрожали. Испустив горестный вздох, он кинулся к обессиленному Чаргосу.

И вдруг я все понял.

Опустив меч, я наблюдал, как гномик пытается остановить беспрерывно текущую кровь, которая уже образовала под руками дракона две багровые лужицы. С ресниц Бэзила сорвались две слезы и упали на кровоточащую рану правой руки. Дракон резко открыл глаза и хмуро уставился на хлопочущего над ним карлика. Я почувствовал, как сзади меня обхватили за пояс, и Эстель тесно прижалась ко мне с прерывистым всхлипом.

– Киаран! Я так испугалась!

Я повернулся к ней и заключил в объятья, надеясь теплом своего тела остановить сотрясавшую ее дрожь. Желание убивать мгновенно испарилось. Кроме того, я возненавидел бы сам себя, если бы добил безоружного противника. Противника, которого тоже было кому оплакивать. Который тоже был кому-то дорог. Дорог настолько, что ради него был совершен грязный обман. И с этим ещё предстояло разобраться.

– Тише, Эстель. Все в порядке. Я с тобой, родная, с тобой.

Я гладил ее по спине и целовал волосы, шепча что-то ласковое, и она постепенно затихла, защищённая кольцом моих рук. В это время Бэзил, не замечавший устремлённого на него тяжёлого драконьего взгляда, продолжал беззвучно плакать и пытался остановить кровь, прикладывая к ране кусок ткани, оторванной от собственного рукава, но все было напрасно.

– Можешь не стараться, Бэзил, – холодно сказал я, не в силах больше наблюдать за этими страданиями. – Раны, нанесенные мечом д'Иллари, просто так не заживают. И не подлежат естественной регенерации.

Карлик обернулся ко мне с болью во взгляде:

– Зачем же вы так, господин?

– У меня тот же вопрос, Бэзил. Ты солгал нам.

Я не смягчил тона. Каковы бы ни были причины, заставившие карлика пойти на это, он вовлек Эстель в данное дело обманным путем, заманив в ловушку. Кроме того…