Изгоняющий остылых: Путь по рубежному тракту

— Зря ты так, толстяк! С лучниками у вас действительно был шанс победить, — встал в боевую стойку я. Орк не ответил. Он издал боевой клич и понесся на меня.

Выпад. Выпад. Я уворачиваюсь от ударов и не наношу укола в ответ, копьё держу за спиной. И вот вождь орков делает резкий рывок, взяв хороший размах двумя своими топорами. Кончик моего копья проводит аккуратную линию по его подбородку. Он замирает и отпрыгивает в сторону, приложив руку к лицу. На ней густая зелёная кровь.

— Зелёная кровь свидетельствует о большом содержании серы в крови. Почти предельная её концентрация, — напомнил о себе Хранитель Замка.

Я его не убил, потому что сделай я это, все остальные сразу нападут на меня. Орк прочитал мои действия по-другому:

— Достойно! Ты и ты, — указал орк на своих подопечных.

Мы закружились в невероятном и смертельном танце, цена ошибки в котором — жизнь. Один из орков закричал, поражённый в ногу, а потом и вовсе был сражен резким взмахом копья. Но другой, воспользовавшись тем, что я потерял темп в раскручивании оружия, занёс топор сзади. Лезвие блеснуло в свете тысяч Сонма. Неужели это конец?

В критический момент на место нашей стоянки выскочила Зу и растерзала одного из орков, уже готовившегося отправить меня к праотцам. Орки, покачнувшись, испугались полу-волка:

— У него варг! У него варг! — разнеслось по поляне. Огромная хищница пригнулась и ощерилась, оголяя окровавленный оскал. Выступив вперёд, Зу встала в стойку.

— Вы только посмотрите на самку варга! В природе, при спорах за территорию и лидерство в стае, она прикрывает горло самцу. Дикая природа — удивительна! Здесь варг пытается повторить подобный приём, работая в боевой связке с человеком. Однако охотник не использует стойку волка, — тон Хранителя Крепости напоминал лекции моего орденского наставника.

Орки все ещё не решались напасть, стояли, потрясая оружием. Их задор заметно поубавился. Я изменил свою тактику, наклонившись вперёд. Теперь, по мнению хранителя, боевая связка не была идеальной, но была лучшей из имеющихся:

— В моё время учили и стойку варга. Какой я старый! Но она вышла из употребления после того, как прейды мутировали, и она, по сути, стала бесполезной.

— Все вместе, навались! — заорал командир орков. Бой шёл, а Хранитель Крепости начал читать мне лекцию о повадках варгов по памяти. «Удивительные создания!» — то и дело говорил старик.

Всё было кончено. Я стоял какое-то время над телами поверженных врагов. Силился удержаться на ногах, оперевшись на кончик копья. А потом рухнул в снег. Я медленно умирал.

Глава 27 «Два охотника»

Иссохший конь в металлической броне словно летел, галопом преодолевая дорогу. Он был, похоже, неутомим и порядком застоялся в стойлах. В конце концов, он был просто рад наконец выехать по выбранному мной пути. Я чувствовал это. Сними сейчас с него эти листы брони, украшенные драгим златом, да такими же каменьями, и останется что-то высохшее, почти невесомое, обладающее в то же время невероятной силой приводить эти пластины в движение, плотно закрывающие заключённого внутри коня со всех сторон.

Арса сидела сзади, обняв меня за грудь и положив голову мне на плечо. Она, кажется, уснула от мерной скачки. Я держал поводья и направлял иссохшего коня, как назвал его Хранитель Замка. Мы ехали вдоль реки. Вскоре впереди показался каменный мост на другую сторону. Мы так быстро преодолели его, что я не успел рассмотреть, что там поблескивает на мелком дне. Наверное, это была субмарина исследователей, что застряла на мелководье. А может быть, какой-то паровой механизм спрыгнул с моста, взбесившись.

Да, к сожалению, для исследователей настали тёмные времена. Их механизмы выходили из строя от осерения. Но, в целом, они особо никогда и не были светлыми, усмехнулся я про себя. Ведь исследователи занимались изучением Полога Неведения. Сейчас их крыло в Костеграде находится в небрежении. А ведь им принадлежит множество интересных открытий! Те же светящиеся грибы. Иногда я и сам забываю о том, что всё-таки это придумали и воплотили в жизнь они, а не милхимики, и говорю, что это сделали жильцы лабораторий. Простому сельчанину сразу понятно — «Милхимик, он-то из Костеграда, значится». А если сказать — «Исследователи», то про них придётся долго рассказывать. Всё дело в том, что после пропажи полога их дело пришло в упадок. А вот крыло милхимии с приходом осерения — расцвело. Слышал, конечно, что и Культ Костей тоже вышел из числа исследователей, что это те, кто не гнушались запретными в Ордене знаниями. Хотя, если подумать, в Ордене много что под запретом.

Здесь за мостом я увидел лёгкую проседь зелёной и жёлтой травы, прогалины среди ослабшего осерения в излучине реки. Старые големы исследователей всё ещё ходят здесь, возле устья, и пытаются возделывать некогда обширные плодородные поля. Часть из них уже легла в землю, покрылась мхом и серостью…