Изобличитель. Кровь, золото, собака

Он подал Ахиллесу лист вполне современной веленевой бумаги, на котором синими чернилами аккуратно был выведен столбик чисел – Ахиллес сразу догадался, что это даты.

1593

1618

1645

1670

1697

1720

1744

1769

1773

1796

1821

1841

1868

– Еще пан Михал писал, что следует учитывать не одного сына, – сказал пан Казимир. – Под младшим ведь можно принимать и второго и третьего. Ведьма уточнений не дала – и кто бы осмелился ее спрашивать… В соответствии с этим Мачей и выписывал даты. Мы происходим по прямой линии от пана Михала. Вот и получается, что тринадцатый младший сын – это я…

Какое-то время Ахиллес пребывал в совершеннейшем недоумении – он попросту не знал, что в этой ситуации можно сказать.

– Но этот… расчет может быть неточным, – промолвил он наконец. – Мачей мог кого-то и пропустить, в чем-то ошибиться… Могло недоставать документов, наконец, речь могла идти о другой ветви, потомках брата пана Михала – он же сам писал брату, что опасается этого… И потом… Мы ведь не знаем, что случилось со всеми значащимися в списке, верно?

– Да, Мачей нашел только годы рождения. Кстати, тысяча восемьсот сорок первый – год рождения нашего с Сигизмундом отца. Он как раз был младшим сыном дедушки. Но с ним не случилось таких уж особенных невзгод. Да, он попал в ссылку в Самбарск после… известных событий[108], но все же не в Сибирь, да и жил в здешней губернии до самой смерти, отнюдь не бедствуя…

В его глазах Ахиллес увидел яростную, отчаянную надежду на лучшее.

– Вот видите, – сказал он мягко. – По крайней мере об одном человеке из списка точно известно, что с ним не случилось ничего особенно скверного. Как обстояло с остальными – абсолютно неизвестно.

– Вы полагаете, Мачей мог меня обмануть? Сыграть жестокую шутку?

– Ну что вы, – сказал Ахиллес. – К чему сразу обвинять человека в чем-то плохом? Он мог искренне заблуждаться. Он главным образом занимался живописью, насколько я знаю. Художники – творческие натуры, то есть люди увлекающиеся, с пылкой фантазией. Основываясь на письме пана Михала, он построил список дат рождения… а потом могла заработать фантазия. Могло случиться, что тринадцатый младший сын уже был, а вы, скажем, пятнадцатый. О ком-то, как я уже говорил, могло не остаться сведений – вы сами сказали, что у вас лишь малая часть фамильного архива. И наконец… Откуда мы знаем, что ведьма действительно наложила проклятие? Это могли быть просто слухи, вполне возможно, умышленно пущенные кем-то, кто хотел пану Михалу отомстить – кем-то из подвергшихся наезду. Наезд ведь наверняка был не единственным. Пан Михал принял все всерьез и запаниковал – люди тех времен гораздо сильнее боялись ведьм и колдовства, чем нынешние. Вот он и поторопился сообщить обо всем… брату… Искренне поверив слухам.

– Можно допустить и такое, – с некоторым облегчением вздохнул пан Казимир.

– Конечно. Следует перебрать все возможности. Ваша болезнь вовсе необязательно – следствие старинного проклятия. Мало ли бывает самых причудливых совпадений?

– И вот что еще… Это уже касается… Барбары. Вполне вероятно, что практики ваших сибирских шаманов отличаются от тех, что пользуют европейские медиумы, но кто знает… Как вы считаете: может оказаться так, что человек… вернее, пришелец из другого мира говорит не то, что он сам думает, а то, что его принудили говорить некие силы? Нечто ложное?

Ахиллес сделал вид, что задумался. Хорошо, что пан Казимир не подмят спиритическими штучками полностью. Насколько можно понять, он нисколько не сомневается, что дух давным-давно погибшей девушки и в самом деле являлся, но толику скептицизма и логики сохранил, рассматривает и другие варианты, не следуя слепо за откровениями духа… Жаль, что нельзя быть с ним более откровенным и поделиться кое-какими уже родившимися догадками. Рано. Еще предстоит шассе[109], только вперед, но неизвестно, сколько шагов придется сделать…

– Нельзя исключать, что порой гости не вполне самостоятельны в суждениях, – сказал он, стараясь, чтобы это прозвучало веско. – Иногда они наделены полной свободой воли, а иногда, как вы правильно подметили, пляшут под чью-то дудку. И не всегда можно определить, как обстоит дело в том или ином случае. У меня, во всяком случае, нет такого мастерства… Но вы можете оказаться на верном пути.

– Я это не сам придумал, – сказал пан Казимир. – Пастор Иоганн Крозиус о чем-то подобном писал чуть ли не двести лет назад. Хотите, я дам вам почитать его книгу? Вы ведь говорили, что владеете латынью.

– С удовольствием почитаю, – сказал Ахиллес, прекрасно зная, что читать все равно не будет – к чему? Но у него уже родилась некая идея. Если хозяин на достаточное время повернется к нему спиной…