Изобретение новостей. Как мир узнал о самом себе

Результатом, после тридцати пяти лет дебатов, стало принятие в 1792 году как средства казни машины для обезглавливания: машины убийства века Просвещения. Ее следовало применять равно ко всем приговоренным все зависимости от статуса, что избавляло от всех мрачных ритуалов, сопровождавших ранее ремесло палача, и препоручало бы правосудие простому и легко воспроизводимому устройству, прозванному гильотиной в честь выдающегося врача, создавшего его прототип. Первая экзекуция собрала большую толпу, которая, впрочем, осталась разочарованной. Глазеть было не на что, и все прошло слишком быстро, так что толпа начала распевать: «Верните деревянную виселицу, верните нашу виселицу!».

Разочарованные зрители не подозревали, что стали свидетелями дебюта одного из главных действующих лиц в заключительных событиях той эпохи, эпохи Французской революции; событиях, которые породят первое поколение выдающихся политических журналистов и заведут искусство новостного репортажа, да и весь новостной рынок в доселе неведомые дали.

Глава 16 Плач свободы

Середина XVIII века была периодом объединения европейской прессы. Развитие еженедельных и ежемесячных журналов увеличило количество отзывов на политические темы. Количество газет постепенно росло, возникали новые, исчезали старые, рынок поддерживали все новые и новые читатели. Издатели зарабатывали на жизнь, скармливая подписчикам новости дважды или трижды в неделю. Но это время так и не стало периодом необычайных инноваций на новостном рынке. В Британии благодаря политике Парламента (который теперь созывался в установленное время на ежегодные сессии) внезапные приступы активности вызывали такие же внезапные позывы в прессе. Газетная кампания, несомненно, вынудила министров отступить с позором во время акцизного кризиса 1737 года и вызвала яростную реакцию оппозиции кабинету Уолпола, но после его смещения в 1742 году пылу у них поубавилось. Во Франции «Газетт» продолжала свое победоносное шествие, не обремененная конкуренцией. Самый стремительный рост активности в печати наблюдался вдали от тесно населенных центров: в провинциальных городах Англии и Франции (в недавнем прошлом, надо сказать, изобилующих аполитичными рекламными листовками) и в американских колониях[828]. Все больше и больше сообществ предпочитали одну-единственную газету, как правило, созданную по образу и подобию местного газетного авторитета. Переняв у него и стиль, местные газеты, конечно, лишались возможности выработать свой собственный. Над этим еще предстояло работать.

В последние десятилетия XVIII века процветающий и довольно нетребовательный рынок новостей сформировался с потрясающей быстротой. Во Франции, Англии и американских колониях новые политические перипетии привнесли свежую струю в роль прессы в жизни общества и увеличили оборот газет. Впервые за все время газеты играли жизненно важную роль не только в передаче, но и в формировании политических событий. Это была новая веха на пути к узнаваемой современной газетной индустрии.

Уилкс и свобода

Для философа эпохи Просвещения Джон Уилкс был довольно необычной персоной[829]. Беспринципный, хитрый и очень амбициозный, Уилкс сочетал разгул в личной жизни с рыцарством в делах публичных. Он был вечно в долгах, крайне непритязательно относился к выбору друзей и не имел привычки держать слово. В зрелом возрасте, имея за плечами ничем не выдающуюся карьеру, Уилкс неожиданно обнаружил в себе вкус к публицистике. Причина крылась в свободе, отведенной прессе. К тому времени как он завершил свои злоключения, приемлемые границы того, что можно было обсуждать публично, так же как и роль печати в политических процессах, подверглись переоценке.

Уилксу повезло нащупать свою тропу к успеху в тот момент, когда новый король, Георг III, возродил партийную политику. Смена монарха неизбежно привела к волнениям в правительственной элите, так как король, желающий ставить собственную печать на делах, собирался играть решающую роль и в правительстве. Георг III принимал советы от лорда Бута, хрупкого и чувствительного шотландца, не стеснявшегося использовать оказанное ему доверие, чтобы раздавать милости своим друзьям и наказывать врагов. Недовольство вигов, потесненных на политической арене, повлияло на мирные переговоры, завершившие Семилетнюю войну в 1763 году весьма невыгодно для Англии. И Уилкс не упустил возможности обратить свое перо в орудие вигов.