Изумрудная ведьма

Послышались торопливые шаги, и в тот же миг птица испуганно дернулась в сторону, а по ладони Эль скользнули три острых пера. И сначала она даже не поняла, что случилось. Руку будто бы обожгло, и тело инстинктивно дернулось назад, налетев на оказавшегося позади Фредрика, а потом все смешалось. Эль оказалась прижата щекой прямо к неожиданно горячим синим знакам на груди Волка, а тот целился невесть как оказавшимся в его ладони длинным кинжалом в сторону квохчущей птицы.

– Даже не думай, – прорычал он, когда та дернулась было вперед. И в этот момент Эль поняла, что этих двоих надо спасать, пока не случилось непоправимого.

– Не надо, – полузадушено прохрипела она. Альва держал так крепко, что перед глазами уже начинало темнеть. – Она просто испугалась тебя. Все хорошо.

Послышалось новое расстроенное стрекотание, но Волк даже не подумал ослабить хватку. Вот ведь упрямец! В голову ударил аромат его магии – острый, металлический, с ноткой чего-то совсем первобытного, что наверняка было его зверем.

– Фредрик! Прекрати! – Для большей доходчивости Эль умудрилась лягнуть босой пяткой его скрытую сапогом голень. И хоть удар вышел несильным, но это помогло. Взгляд Альвы обратился к ней, и она сердито закончила: – Хватит ее пугать. Посмотри, что ты наделал.

Он поднял взгляд на алериона, который заходился в расстроенном щелканье, но больше не делал попыток приблизиться. Вместо этого птица устроилась обратно в гнезде и теперь печально смотрела на них своими сиреневыми глазищами.

– Меня можно уже отпустить, – пробормотала Эль, которая теперь чувствовала себя очень неловко, прижимаясь к груди Фредрика.

Однако тот не стал спешить. Ослабив хватку, Альва бросил последний взгляд на печально ухнувшего пернатого, а потом повернулся к Эль. Он изучал ее несколько долгих секунд, все еще крепко удерживая за плечи, словно ведьма могла вот-вот рухнуть, но она лишь сердито уставилась в ответ. Впрочем, игра в гляделки продолжалась недолго. Ладонь засаднила, и Эль невольно поморщилась.

– Дай, – последовал приказ, и ее наконец отпустили.

– Что? – растерялась она.

– Руку дай, – закатил глаза Фредрик, а потом, не дожидаясь, пока Эль взвесит адекватность этой просьбы на весах морали, просто схватил ее за запястье и повернул ладонью вверх.

Та была вся в крови. Неглубокие, скользящие порезы оказались длинными и шли крест на крест, образовав похожий на звезду узор. С каким-то тяжелым вздохом Эль поняла, что сложись все чуть менее удачно, и были бы задеты связки. Видимо, об этом же подумал и Альва, который снова бросил сердитый взгляд на несчастную птицу.

– Я не понимаю, вы покрасоваться обе захотели? – пробормотал он в ответ на очередную порцию оправдательного стрекота.

Эль же ничего сказать не успела. Может, она и хотела бы, но все мысли разом вылетели из ее головы, когда совершенно неожиданно и абсолютно непредсказуемо Фредрик вдруг поднес израненную ладонь к своим губам. Она чувствовала тепло его дыхания, ощущала осторожные прикосновения мягких губ к воспаленной коже, пока Альва что-то торопливо шептал, хотя слов было не разобрать. А потом боль стала тише. Она еще сидела где-то внутри, но постепенно становилась все глуше и глуше. Или это весь мир отстранился от Эль, когда, вновь посмотрев на Фредрика, она встретилась с устремленным на нее взглядом? Никто не знал, почему боль все же ушла. Да и не хотел, потому что в этот момент Альва вдруг медленно провел кончиком носа по горячей коже ладони, словно хотел запомнить аромат ее крови, а потом Эль тихо всхлипнула от совершенно невероятного ощущения, когда он собрал языком последние капли. Те осели в уголке его рта красной тенью, когда он улыбнулся.

Сердце гулко забилось в груди. Так сильно, что в ушах зазвенело, а реальность перед глазами размылась. Остался лишь взгляд – синий, будто заполонивший весь мир. Фредрик шагнул ближе, продолжая крепко удержать запястье Эль. И в этот миг, прежде чем случилось бы наверняка что-то непоправимое, раздался пронзительный птичий крик. Эль вздрогнула, отшатнулась, а потом едва слушавшимися губами пробормотала:

– Извините. Мне лучше уйти.

С этими словами она вывернулась из хватки Альвы и бросилась вниз по ступеням. А сердце по-прежнему гулко стучало где-то в груди.

Глава 4

Фредрик медленно выдохнул и раздраженно пнул ногой каменную стену. А потом снова, и еще раз для острастки, хотя огромным булыжникам, очевидно, было глубоко наплевать на его огорчения. Но тяжелый сапог опять скользнул по краю, выбив какую-то крошку, и Фредрик зашипел, когда один из отскочивших осколков больно саданул по руке. Однако стоило лишь инстинктивно прижать к губам пострадавший палец, как во рту появился металлический привкус чужой крови. Альва прикрыл глаза, сделал глубокий вздох, а потом медленно облизал уже подсохшую в уголке рта пленку. В следующее мгновение он снова со всей силы пнул ни в чем неповинную стену и глухо, совсем не по-человечески зарычал. Этим Фредрик спугнул наблюдавшую за ним птицу, и послышалось сердитое квохтанье.