Изверг. Когда правда страшнее смерти

Он, умолявший Коринну звонить и десятки раз прослушивавший свой автоответчик только для того, чтобы услышать ее голос, когда она изредка оставляла ему сообщение, теперь предпочитал держать его отключенным. Не подавал признаков жизни. Коринна, опасаясь попасть на Флоранс, звонить ему в Превессен не решалась. Лучшая подруга твердила ей, что она сошла с ума, отдав все свои деньги без гарантий, без доверенности, без ничего раковому больному в терминальной стадии. Если он умрет, кто сообщит ей об этом? Откуда ей знать, может, он уже умер и похоронен? Счет в швейцарском банке открыт на его имя, как тогда требовать свое у вдовы? Коринна тревожилась все сильнее, оставляя на его автоответчике сообщение за сообщением. Ответа не было. Уже наступило лето. Коринна вспомнила, что каждый год в июле Флоранс заменяет на время отпуска аптекаршу в одной деревушке в горах, и семья в это время живет у родителей Жан-Клода. Их номер разыскали по справочнику, и таким образом до него удалось добраться. Да, он не звонил, потому что долго лежал в больнице. Ему делали лучевую терапию, и он очень слаб. Коринна посочувствовала, потом перешла к делу: она хочет забрать хотя бы часть своих денег. Это не так просто, возразил он, есть сроки… «Нет, ты же сказал мне, что я смогу забрать сколько захочу и когда захочу», – настаивала она. В принципе, да, но есть нюансы. Если она хочет получить проценты, деньги должны лежать на счету до сентября. Впрочем, счет на данный момент заблокирован, да и он сам, можно сказать, заблокирован: болен, прикован к постели, лететь в Женеву не в состоянии. Все, что он может сделать в ближайшее время, если ей срочно нужны деньги, – продать машину. Коринна занервничала: она просила его забрать ее деньги из банка, а не продавать машину, ей не надо таких жертв. Кое-как ему удалось ее успокоить.

В тот год, как следует из банковской выписки по его кредитной карте, он регулярно покупал в секс-шопах фотороманы и кассеты порнографического содержания, а примерно дважды в месяц пользовался услугами массажа в «Мэрилин-центре» и клубе Only you в Лионе. В этих заведениях помнят спокойного, вежливого, неразговорчивого клиента. А вот что говорит он: когда его массировали, он чувствовал, что существует, ощущал, что у него есть тело.

Осенью Флоранс перестала принимать противозачаточные таблетки. Можно истолковать это двояко, но, по свидетельству ее гинеколога, она хотела третьего ребенка.

Как вице-председатель родительского комитета школы Сен-Венсан, Флоранс занималась уроками катехизиса, организацией школьных праздников и поиском желающих сопровождать детей в бассейн и на лыжные прогулки. Люк же был членом административного совета школы. Чтобы отвлечь Жан-Клода от черных мыслей, он предложил ему тоже войти в совет, и тот под нажимом жены согласился. Для него это было не только возможностью развеяться, но и шансом прикоснуться к реальной жизни: раз в месяц он отправлялся на встречу, которая не была плодом его фантазии, общался с людьми, при всей своей усиленно изображаемой занятости он готов был настаивать на дополнительных собраниях.

В то время у директора школы, женатого человека, отца четырех детей, случился роман с одной учительницей, тоже замужней. Их связь выплыла наружу и была принята в штыки. Среди родителей пошли разговоры: стоило ли отдавать детей в католическую школу, чтобы им подавала пример парочка развратников? Административный совет решил вмешаться. Собрание состоялось у Люка в самом начале летних каникул. Постановили потребовать отставки провинившегося директора и ходатайствовать перед епархиальным руководством о замене его человеком с безупречной репутацией. Во избежание скандала уладить все следовало до начала учебного года, что, собственно, и было сделано. Но насчет того, что говорилось на том собрании, свидетельства участников расходятся. Люк и все остальные утверждают, что решение было принято единогласно, то есть Жан-Клод разделял общее мнение. Он же возражает: нет, он был против. Обстановка накалилась, они расстались чуть ли не врагами. Он особо подчеркивает тот факт, что подобное поведение на него не похоже: куда проще и больше в его духе было бы присоединиться к мнению друзей.