Изверг. Когда правда страшнее смерти

Эта поездка, которая дала так много пищи фантазиям в начале следствия, была организована «Медицинской газетой», на которую он подписывался. При желании он мог найти десятки других возможностей съездить на несколько дней в Россию, но ему и в голову не пришло иных вариантов, кроме группы врачей, многие из которых были знакомы друг с другом, тогда как он никого не знал. Коринну это удивляло так же, как и его явное нежелание общаться со спутниками: в разговоры он не вступал и вообще держался особняком. Она-то была бы не прочь завести новых друзей. Если он находил компанию неподходящей или – как предположила она – боялся сплетен, которые могли дойти до его жены, зачем было ехать с ними? Нет, решительно, он ее раздражал. На третий день она сказала ему то же, что и в Риме: они совершили ошибку, лучше было остаться друзьями, старшим братом и сестренкой. Он снова плакал и в самолете на обратном пути сказал ей, что все равно у него рак. Он скоро умрет.

Что можно ответить на такое? Коринне было очень не по себе. Он умолял, если у нее осталась хоть капля нежности к нему, время от времени звонить, но не по домашнему номеру – на автоответчик. Пусть у них будет тайный код: 222 – «Я думаю о тебе, но ничего срочного», 221 – «Позвони мне» и 111 – «Я люблю тебя». (У него уже был подобный код с Флоранс, которая диктовала на автоответчик цифры от 1 до 9 в зависимости от срочности звонка.) Торопясь от него отделаться, Коринна записала цифры и обещала звонить. Он привез меховые шапки своим детям и матрешку крестнице.

Упустив и второй шанс, он вновь погряз в рутине и унынии. Чтобы не удивлялись, почему он сидит дома, Флоранс рассказала о его болезни большинству друзей, но попросила об этом не распространяться, так что каждый считал себя единственным посвященным. Ненавязчивое участие и натужная веселость окружали его повсюду. Однажды Реми, навещавший в Париже дочек, рассказал при нем кое-что о бывшей жене. Она все еще не устроила свою жизнь и колебалась между двумя возможными кандидатами: один – милейший человек, кажется, кардиолог, дока в своем деле, но скучноватый; другой – парижский дантист, куда как забавнее, но этого голыми руками не возьмешь. Реми, не зная лично первого, был на его стороне, считая, что Коринне нужны уравновешенность и опора в жизни, но, увы, любовь зла, она предпочла второго. На лицо Жан-Клода при этих словах жалко было смотреть, вспоминает Люк.

Коринна, как и обещала, звонила и, чтобы показать, какие они близкие друзья, посвящала его в свои бурные отношения с тем самым дантистом, которого голыми руками не возьмешь. Он измучил ее, но она ничего не могла с собой поделать, просто потеряла голову. Жан-Клод хмуро поддакивал, кашлял, объяснял, что лимфаденома ослабляет иммунную систему.

Однажды она попросила у него совета. Кабинет, которым они с Реми владели на паях в Женеве, был продан. Коринна получила свою долю, составившую девятьсот тысяч франков, и подумывала вложить их в новый кабинет, может быть, объединившись с кем-нибудь. Она предпочитала не торопиться и, чтобы деньги не лежали зря на ее текущем счету, хотела выгодно инвестировать их. Компании, которые она знала, навар давали небольшой. Может быть, «старший брат» предложит что-нибудь получше? Разумеется, он предложил. Банк «УОБ», набережная Берг, Женева, 18 % годовых. Он прилетел в Париж, пошел с ней в ее банк, где она сняла со счета все свои сбережения и вылетел обратно, как в кино, с чемоданчиком, набитым банкнотами. Без расписки, без каких-либо документов. Он помнит, что сказал тогда: «Если со мной что-нибудь случится, ты потеряешь свои деньги». На что она ответила нежно (такова его версия): «Если с тобой что-нибудь случится, о деньгах я пожалею в последнюю очередь».