К двадцатипятилетию первого съезда партии

2-го iюня. Эти отступленiя касаются прежде всего работъ непрерывныхъ, т.-е. такихъ, которыя нужно производить без-прерывно днемъ и ночью. Таковы, напр., работы на чугуннолитейныхъ заводахъ. По новому закону двѣ смѣны рабочихъ — дневная и ночная — могутъ вмѣстѣ работать только 21½ часовъ: дневная— 11½ часовъ, а ночная — 10. Въ непрерывныхъ же работахъ требуется 24-часовая работа. Какъ же быть? Можно поступить двояко. Можно не разрѣшать отступленiя отъ закона, и тогда фабрикантамъ придется ввести у себя трехсмѣнную работу по 8 часовъ. Но можно разрѣшить рабочимъ работать по 12 часовъ, т.-е. прибавить къ дневной сменѣ полчаса, а к ночной — два часа. Первый способъ невыгоденъ для фабрикантовъ и выгоденъ для рабочихъ, второй — наоборотъ. Что же избрало правительство? Вы, конечно, сами догадываетесь. Въ непрерывныхъ работахъ дозволяется 12 часовая работа каждой смѣны.

Далѣе дѣйствie новаго закона не распространяется на рабочихъ, занятыхъ вспомогательными работами, напр.: кочегары, истопники, сторожа, ремонтные рабочiе и пр. Этимъ рабочимъ приходится или начинать работу раньше другихъ, или кончать позже, когда фабрика уже останавливается. Такимъ образомъ по самой природѣ своей работы они во многихъ случаяхъ принуждены работать больше другихъ. Но въ такомъ случае нужно ихъ вознаградить какимъ-нибудь образомъ. Законъ можетъ требовать для такихъ рабочихъ двойной или полуторной платы за время сверхурочной работы или можетъ установить обязательный отпускъ такимъ рабочимъ для восстановленiя силъ истощенныхъ чрезмѣрной работой. Однако не отъ нашего правительства можно ожидать такихъ законовъ.

Несмотря на всѣ эти отступленiя, правительство все еще неуверено, предвидены ли имъ всѣ случаи, когда фабририканту понадобится обойти законъ. И вотъ, на всякiй случай оно оставляетъ имъ право ходатайствовать объ «о т с т у п л е н i я х» отъ постановленнiй о продолжительности и распредѣленiи рабочаго времени и въ другихъ о с о б о-в а ж н ы х ъ, исключительныхъ случаяхъ. Стоитъ только вспомнить, насколько нашему правительству дороги интересы рабочихъ, чтобы заранее рѣшить, что къ такимъ ходатайствамъ оно отнесется очень благосклонно, и что «особо-важныхъ и исключительныхъ» случаевъ оно найдетъ много.

[323]

Что же, однако, будетъ, если не смотря на всѣ эти лазейки, дополненiя, отсаупленiя и пр. и пр. какой-нибудь фабрикантъ все-таки нарушитъ законъ? Какое наказание полагается ему за это? Мы знаемъ, какъ правительство не скупится на наказанiя, когда дѣло идетъ о рабочихъ. За самовольный уходъ оно наказываетъ рабочихъ арестомъ до одного мѣсяца. Еще строже наказанiе за стачку. При этомъ правительство все болѣе и болѣе усиливаетъ это наказанie: в 1885 г. «зачинщики» наказывались арестомъ отъ 3-хъ недѣль до 3-хъ мѣсяцевъ. Въ 1890 г. уже отъ 4-хъ мѣсяцевъ до 8. Другiе участники стачки въ 1885 г. подвергались (т.-е. должны были подвергнуться, потому что на самомъ дѣлѣ невозможно всѣх участниковъ стачки сажать въ тюрьму) аресту отъ 7 дней до 3-хъ недѣль; въ 1890 г. уже отъ 2-хъ до 4-хъ мѣсяцевъ. Далеко не такъ щедро правительство на наказанiя по отношешю къ фабрикантамъ; Въ новомъ законѣ ни слова не сказано о томъ, чѣмъ наказываются фабриканты за нарушенiе его. Это значить, что наказанiе будете налагаться какъ за всякое нарушеше какого-нибудь распоряженiя, т.-е. въ видѣ штрафа не свыше 50 рублей. Если у фабриканта работаютъ сотни или тысячи рабочихъ, то такой штрафъ для него, конечно, не страшенъ. Нарушенiе закона, хотя бы въ теченiи одного дня, сторицей окупить штрафъ въ 50 р. или еще менѣе — (вѣдь сказано до 50 р.). Но вѣдь фабричные инспектора заглядываютъ на фабрики не очень часто. Не одинъ, значить, день можно будетъ нарушать законъ, до тѣхъ поръ, пока это будетъ замѣчено. Однимъ словомъ, и со стороны наказанiя новый законъ совершенно не страшенъ для фабрикантовъ.

Таковъ законъ 2 iюня, объ ограничении рабочаго дня на фабрикахъ и заводахъ. Послѣ всего сказаннаго нами объ этомъ законѣ излишне, конечно, говорить о томъ, представляетъ ли онъ благодѣянiе для рабочихъ со стороны царскаго правительства и доказываетъ ли онъ, что правительству одинаково дороги интересы рабочихъ и фабрикантовъ; излишне также говорить, осчастливитъ ли этотъ законъ рабочихъ настолько, чтобы имъ жилось даже лучше, чѣмъ живется заграничнымъ рабочимъ, и чтобы послѣ изданiя его имъ уже больше не на что было жаловаться.

[324]