К двадцатипятилетию первого съезда партии

«вѣкѣ пара и электричества». Обидно дѣлается, когда видишь, что все это примѣняется в тюрьмѣ прежде, чѣм введено в жизнь, даже состоятельныхъ людей. Долго было бы описывать частности и подробности, направленныя, повидимому, къ удобству и комфорту. Да и не стоить описывать. — Вдь это только первое впечатлние, обшiй взглядъ, который скоро долженъ былъ уступить мѣсто другого рода впечатлѣнiям. Комнатка: 5 шагов длины и 3 ширины, потолокъ сводомъ, одно окошко, хотя и не очень маленькое, но пропускающее очень мало свѣта; аспидный полъ; паровая печка, которая не очень грѣетъ, да электрическая лампа, которая тушится тогда, когда хочется свѣта, и свѣтить, когда хочется спать — все это будто не гармонируетъ съ примѣненiями научныхъ усовершенствованiй! Но все это еще не бѣда. Не особенно обидно, когда обижаетъ тебя какое-либо электричество, либо морозит тебя «паровое отопленiе», а вотъ о людяхъ нельзя того же сказать. Самое естественное желанiе, когда запрутъ тебя в клѣтку, это посмотрѣть, что дѣлается за предѣлами клѣтки. — Вотъ и выглянула я въ окно. Въ тотъ же моментъ форточка въ двери открылась и самымъ вежливымъ образомъ произносится: «Смотрѣть въ окно нельзя» — Потому правило! — И какъ начали меня донимать разными нельзя: нельзя пѣть, даже въ - полголоса, нельзя имѣть больше одной книги —столько разныхъ «нельзя», что сразу можетъ показаться, что и жить-то нельзя — ложись да помирай! Одначе-жъ ничего, живутъ люди; живу и я ужъ третiй мѣсяцъ — и живъ! Хотѣлъ прибавить еще «здоровъ», но этого сказать не могу. Похварываю немного! Вообще всякiя проявленiя личности, индивидуальности намѣренно подавляются, — подавляются прямо с цѣлью сдѣлать заключенiе в тюрьмѣ болѣе тяжелымъ, а следственно и дѣйствительнымъ въ смысле исправленiя, «Господа, — здѣсь тюрьма,» —встрѣтили насъ чуть не въ дверяхъ тюрьмы, когда кто-то изъ насъ закурилъ папиросу. — И дѣйствительно, въ такомъ родѣ, было все послѣдующее отношенiе. И какъ ни странно тебѣ покажется, мама, а это-то отношенiе замѣчательно хорошо влiяетъ, на меня по крайности. Разныя «гуманности» провинцiальной тюремной администрацiи до крайности надоѣли мне. Вѣдь, тошнитъ, когда приходитъ къ тебѣ въ камеру тюремщикъ и ведетъ с тобою либеральные разговоры. Да, такъ говорю, что здеш-

[338]

нiя отношенiя крайне успокоительно дѣйствуютъ на меня. Никто тобой не интересуется, мало кто знаетъ даже фамилiю, а величаютъ меня больше — № 826, чтобы не забыть, къ рукаву пальто пришили и номеръ. Такое отношенiе является, конечно, не результатомъ какой-либо дисциплины (хотя она есть конечно, — и даже очень ея предовольно!), а просто результатомъ извѣстной Питерской индиферентности. Навѣрно изъ разсказовъ Лиды знаешь, что обилie людей, постоянныя встрѣчи съ незнакомыми прiучаютъ относиться безучастно, холодно, офицiально. Ну, такъ вотъ и здѣсь замѣтна эта особенность. Теперь ко всему этому я уже попривыкъ, одначе очень усердно считаю, сколько дней осталось до срока! Осталось 124 дня, а просидѣлъ только 78 — страсть! Ну, да и довольно объ этомъ. Как-то ты, дорогая мама, живешь? Где ты прiютилась? Не знаю я хорошенько, что будетъ со мною по выходѣ изъ тюрьмы. Вѣроятно закрѣпятъ меня въ Ромнахъ. Въ солдаты, если и возьмутъ, такъ навѣрно не сразу (иначе меня пришлось бы прямо въ лазаретъ назначить на поправку). Пиши поэтому, что ты теперь дѣлаешь и что намѣрена предпринять съ весны. Быть-можетъ, мне удастся пристать къ тебѣ въ компанiю. Само собою, что я тоже кой-что проектирую. Если у тебя не окажется ничего опредѣленного, так тогда ты приставай ко мнѣ. Вообще хотѣлось бы заблаговременно орieнтироваться, хотѣлось бы знать гдѣ и что придется дѣлать. Пиши поэтому подробнѣй про свои планы, а я про свои стану писать, когда узнаю хорошенько о своей будущей судьбѣ, а то вѣдь все на пескѣ у меня построено. Ну, прощай, моя милая, дорогая. Крепко-накрепко целую тебя. Твой Юва. Поцѣлуй дитвору крѣпко. Всѣмъ, кто не забылъ — поклонъ до самой земли. Ну прощай. — Пиши больше, дорогая, подробнѣй! Юва.

Адресъ мой: С.-Петербургская тюрьма одиночнаго заключенiя на Выборгской сторонѣ. Камера № 826 — Заключенному Ю. М.

Адрес Гальки: Пенза. Нагорная улица, домъ Тяпкиной.

Где Вера и что съ ней? Пошли ей мой адресъ и просьбу писать. Прощай. — Пиши!!!

[339]

№ 5.

«Тяжело жить дома сь бедностью

Даромъ хлѣбъ сбирать подъ окнами;

Тяжелѣй того въ чужихъ людях.

Быть въ неволѣ, въ одиночествѣ.

Дни проходить здѣсь безъ солнышка

Ночи темныя — безъ мѣсяца»...

С. П. Т. 17 февраля 91 года.