К истокам кровавой реки (СИ)

— Будь неспокойно, я бы не бросал веревку, — Септит ответил хрипловатым, изменившимся за год голосом, не на цветовом языке, потому что сам постоянно поглядывал по сторонам. Видимо, не так он был уверен насчет безопасности. — Но новости плохие.

«Хонорат!» — это была первая мысль, пришедшая Мэсси в голову. Спросить он не успел, Септит продолжал говорить вслух:

— Старый Корнут при смерти. Он потерял сознание два дня назад и так лежит в башне. Если он умрет, не приходя в сознание… — Септит не договорил, но Мэсси понял. Никогда еще Луна не оставалась без Верховного шерна, никогда не прерывалась череда летописцев Каменной книги. Пророчеств на этот счет не существовало, но смерть хранителя знаний стала бы шоком для первожителей, даже для тех, кто считал древнюю летопись бесполезной традицией.

— Тебе сказал твой отец, господин Граний? Ты жил дома?

— Нет, — это слово Септит промерцал нетерпеливыми синеватыми оттенками. — Мы идем? Времени немного.

— Идем!

Туман шутил с эхом. Он приглушал звук шагов рядом с идущим и в то же время уносил отголоски в сторону. Казалось, кто-то идет то следом, то сбоку, то опережает — отовсюду слышались четкие человеческие шаги и неровная поступь шерна. Пусть, если кто-то вышел так рано из дому, решит, что шерн ведет выворотня на утренние работы или дает какое-то поручение…

— Его охраняют? — спросил Мэсси как можно тише. Если бы можно было пройти по Герлаху, побродить по долине! Он бы обрадовался даже возможности зайти в барак выворотней!

— Нет, — Септит теперь мерцал на цветовом языке, и приходилось забегать вперед, заглядывая ему в лицо. — Он же Верховный шерн. У него все по-другому. Если ему станет лучше, он сумеет позвать остальных.

Мэсси кивнул. Шерны хворали редко, выздоравливали без лекарств, сидеть рядом с постелью больного и надоедать ему заботой считалось просто невежливым, а положение Верховного шерна было настолько обособленным! Совершенно естественно, что они не стали тревожить старика. А для людей было бы жестокостью бросить больного без помощи…

Все происходящее казалось сном. Городские улочки, такие знакомые и привычные, вдруг сворачивали не туда, или же Мэсси подводила память. На секунду пришла в голову мысль, что это Септит ведет его не в башню Корнута, но тут же стало стыдно за эти мысли. Вот что значит — пожить среди людей. Он так скоро себя начнет подозревать.

— Головой не верти, — процедил Септит. — И говорить не вздумай…

За поворотом открылась площадь, перед которой и стояла башня Каменной книги. Только на пути неожиданно оказался шерн, и отступать было поздно. Мэсси молча склонил голову, как любой выворотень, послушно идущий за крылатым господином. Мать-Луна! Хоть бы этот любитель ранних прогулок ничего не заподозрил!

Шерн не посторонился, он так и стоял на пути, Мэсси не удержался, глянул — и остолбенел. Дорогу им преградил Авий, его приемный отец.

 

========== Обращение Табира ==========

 

Тот, кто сказал бы, что Табир просыпается с первым лучом солнца, бессовестно оклеветал бы Каменное сердце. В это время в городе уже вовсю кипела жизнь, лишь немного замиравшая по ночам. Шерны не могли утром застать врасплох жителей Южной столицы, не удалось бы это и первосвященнику Севину. Но он рассчитывал не на внезапность.

Дорогу от порта до входа в город заполонили ратники. Под их ногами таяли остатки снега. С крыш домов видна была единая черная масса, движущаяся вперед. Словно Море вышло из берегов и послало к городу тяжелую блестящую волну.

Кто-то схватился сгоряча за арбалет, один безрассудный лучник забрался на городские ворота и выпустил несколько стрел в приближающихся солдат. Его легко сняли оттуда ружейным выстрелом. Больше предупреждать не понадобилось. Луки и арбалеты не могли тягаться с винтовками. Да и только ли в них было дело! Многие южане переселились в новые земли не так давно, не разорвали связи с родным берегом и теперь помыслить не могли, чтобы стрелять в своих недавних соседей.

Горожане жались к домам, хоронились в проулках. По центральной мостовой шагало северное войско. Солдаты смотрели перед собой, не оборачиваясь по сторонам, не встречаясь взглядом с местными и не отвечая на окрики. Ударил раз и онемел вечевой колокол. Город был взят без сопротивления.

Севина охранял особый отряд. Солдаты выстроились вокруг первосвященника в два ряда и не расходились до центральной площади. Окружавшие сейм здания не подбирались к нему вплотную, а стояли на приличном расстоянии, оттуда и самый меткий лучник, если бы пришла ему в голову безумная затея, не достал бы первосвященника стрелой. Все же вначале солдаты прочесали все окрестные дома.

На площадь начали выпускать горожан, предварительно отбирая оружие. Растерянные люди выходили в центр пространства, окруженного солдатами, озирались по сторонам. Этот участок площади был не вымощен крупными камнями, а засыпан щебнем, утренний паводок расшатал мелкие камешки, и люди держались на ногах нетвердо, спотыкались, кто-то даже упал.