Къ изученію заговора и колдовства въ Россіи.

Несмотря на то, что обрядовая сторона заговора и черты послдняго, стоящія въ связи съ обрядомъ, позволяютъ до нкоторой степени судить о врованіяхъ, ихъ породившихъ, заговоры и магическіе обряды отличаются такою географическою и этнографическою неопредленностью, что становится крайне трудно сдлать какое либо опредленное пріуроченіе. Обращеніе къ стихіямъ, угощеніе мертвецовъ, отстрливаніе стрлами болзни, наличность рки, камня, обращеніе къ умершимъ, земл, втру и т. д. – все это возможно на весьма большомъ географическомъ протяженіи и въ разнообразной этнографичеекой сред.

Но въ этихъ обезличенныхъ текстахъ попадаются однако немногія подробности, которыя даютъ слабыя указанія на опредленныя мстныя условія. „Как с осина го^рка ви^жжала ј пищала люто^г свера“ говорится въ заговор № 7. Въ сверной Россіи терминъ сверъ означаетъ не только страну свта, но и втеръ съ этой стороны, поэтому употребленіе этого слова въ послднемъ значеніи можетъ до нкоторой степени опредлять мстность; въ заговор № 42 наряду съ упоминаніемъ „буйныхъ втровъ“ находится указаніе на „холо^дную свер^ну“, т. е., на сверный

30

втеръ. Въ заговор № 9 отъ ранъ говорится про „ме^рзлое древо“, и это выраженіе ведетъ мысль къ сверному, холодному району. Объ этомъ же район заставляетъ думать и заговоръ № 102 „отъ зябели“, иначе отъ замерзанія. Въ немъ, въ немногихъ словахъ дана картина климатическихъ условій сверной мстности: „мразы лютые“, отъ которыхъ „мерже^т море, и рки, и земл вс“ и гд „се^і тво^і ра^б зблъ мраза“ и гд такъ понятна просьба согрть „збе^л праведны^м сл^нце^м“. Упоминаніе россомашьихъ когтей (№ 54) опять таки говоритъ скоре за сверъ, нежели за другую полосу.

Но напрасно мы стали бы искать боле яркихъ и точныхъ указаній на мстность: упоминаніе мельницы (№ 114), пустой хоромины (№ 106), бани (№ 54), избы (№ 34), ничего не даютъ опредленнаго для выясненія этнографическихъ чертъ; изъ одежды, кром кафтана, колпака и шапки, ничто не упоминается.

Историческія черты, которыя могли бы помочь сдлать какія нибудь пріуроченія, въ заговорахъ крайне рдки, и въ разсматриваемомъ сборник къ нимъ должно быть отнесено упоминаніе имени царя Михаила еодоровича въ заговор на власти^*), и приписка въ конц заговора № 11 отъ ранъ и № 16 отъ лиха человка, „Буіну втру вти на поганые нмцы, на смоливое пене“ Имя царя Михаила еодоровича, вставлено въ заговоръ, очевидно, въ годы посл 1613 г., что и даетъ возможность говорить о существованіи даннаго варіанта въ начал XVII в., но руководиться этимъ именемъ для какихъ либо иныхъ заключеній едва ли можно. Упоминаніе же „поганыхъ нмцевъ“ позволяетъ сдлать боле широкія предположенія. Приписка эта не стоитъ въ связи съ текстомъ заговора. Заговоръ отъ ранъ иметъ обычную для заговорныхъ текстовъ картину: человкъ необыкновенный (чернъ, воло^с у него чернъ и т. д.) побиваетъ всякіе уроки, отъ всхъ и всего, кого и что надо

31

охранить. Заговоръ отъ лиха человка также совершенно безличенъ и иметь подобное первому содержаніе „старый мужъ“ заговариваетъ отъ р. б. по Христову повелнію вс прикосы. Въ томъ и другомъ заговор одинаковое выраженіе „ лиха (ч), его думы и е^го смыслу“.

Приписка о нмцахъ производитъ впечатлніе непосредственнаго изліянія особенно волновавшихъ чувствъ. Мысль о нмцахъ почему то обострилась въ связи съ представленіемъ о ранахъ и лихомъ человк, ясно, что то и другое имло отношеніе къ этому народу, и этою припискою какъ бы хотли придать спеціальное назначеніе имвшемуся уже заговору. Такія ассоціаціи переносятъ мысль къ тмъ русскимъ мстностямъ, которыя наиболе должны были терпть отъ нмцевъ, т. е., къ псковскому и новгородскому району, главнымъ образомъ къ первому. Но если дйствительно приписка эта была сдлана подъ вліяніемъ тяготъ, причиняемыхъ нмцами, то приходится два данные заговора отодвинуть изъ семнадцатаго вка въ боле раннюю эпоху. Предположить же эту приписку сдланной въ начал XVII в., едва ли возможно; въ это время другой народъ скоре долженъ былъ возбуждать непріязнь. Такимъ образомъ нужно предположить, что эти два заговора бытовали и въ боле раннюю эпоху въ псковскомъ район.

Указаніемъ на этотъ районъ можетъ служить еще одинъ заговоръ изъ этого сборника, именно № 100 отъ крови; читается онъ такъ: „Сты^{і ц} Ануре^і зарза^л борана, ни крови, ни раны…. ни в камени раны, ни в раны крови“. Въ этомъ короткомъ заговор упоминается св. отецъ Анурей, имя рдкое, которое невольно останавливаетъ вниманіе. Въ заговорахъ весьма нердки случаи, когда имя мстнаго святого вносится въ текстъ, поэтому имена святыхъ иногда могутъ служить для топографическихъ пріуроченій. Имя „св. отца Ануфреа“ встрчается въ духовномъ завщаніи препод. Евфросина Псковскаго (XV в.), упоминающаго постоянно „домъ свв. о. о. Василія Великаго, Григорія Богослова и Іоанна Златоустаго и св. отца нашего Ануфреа“^*).

32