Читаем К новой философии полностью

Трудность ещё имеется в том, что идеи об абсолютном единстве не сводятся к единственному единству без внутренних конфликтов – единству интеграторов, в особенности идеологополитическому. Для радикального изменения мира нужны радикальные решения в жизни, в том числе таких интеграторов, которые на это способны. Фамильярность по дружеским или родственным принципам отходит для них на задний план, на периферию – так уменьшатся и с этими людьми конфликты. Будут ли они способствовать творческому расширению границ круга, зависит от того, какую позицию они будут занимать по отношению к центру, пассивную или активно поддерживающую. Мы должны смотреть только на категории людей и возвышать их объективно, независимо от косвенных или тривиальных признаков, базирующихся лишь на традиции или вкусе. Настоящая семья – это ваша категория. Общая категория – внутренний круг и центр. Как можно не считать Аристотеля интегратором, если он в одной с вами общей категории, таким образом, получается архетипное противоречие. В этом и состоит мой вывод о некоренной интеграции, которая по сути своей безуспешна, потому что как можно интегрировать пустоту дезинтеграции по сравнению лишь с ошибочной интеграцией, но тех, которые не скатываются к дезинтеграции посредством тупого схождения с дезинтеграторами, а примыкают к центру с периферии. На Диаграмме ясно видны точки соприкосновения интеграторов и мисинтеграторов, и, как видно из исторической практики, их плоды – это лучшее, что породило человечество по сей день: Платон и Аристотель, Христос и Иоанн, Маккартни и Леннон и другие. Им нечего противопоставить, но остальные свободны в праве попробовать своё. Некоренных и несходных с вашей категорией можно держать на периферии до тех пор пока они не укоренятся, а если сходной, то даже до укоренения можно сразу же их включить ближе к центру, чтобы таким образом они скорее пришли к с самим себе.

«Коренные» и «некоренные» – это более точные, придаточные понятия внутренних Направлений, потому что под «коренными» обозначается основная черта самоосознанности (своей категории) человека, вне зависимости от таких факторов самоосознанности, которые больше ассоциируются с необыденностью, рефлексирующей специализацией. Самоосознанным не обязательно быть коренным, но коренным обязательно быть самоосознанным. Некоренные могут быть одновременно необыденными и несамоосознанными по своей категории, поскольку нельзя себя осознать, не осознав также других в своей категории или подобных себе. Самоосознанность заключается в полном внутреннем развитии всех внутренних Направлений, росте личности, приобретающей всевозможные характеристики. Коренная категория не имеет внутренних конфликтов, так как она не ассоциируется с чужими категориями. Самоосознанные люди придерживаются категориальных закономерностей, потому что опираясь на такие закономерности можно обнаружить истинные изменения.

Получается, в таком ключе, что обыденность и самоосознанность не являются противоположностями, и что следует стремиться к последнему, как из потенциального к реализованному, дабы избежать их разрушающих взаимодействий. Самоосознанность – это более чистое, основательное проявление своего самопознания без внутренних конфликтов, приводящее к иному пониманию морали. Получается, что самоосознанность метаэтична в плане абсолютной гармонии внутри своей категории, то есть любой конфликт с категорией такой же, как у себя, обязан выливаться в затушёвывание осознанности. Человек может быть очень грамотный, образованный и необыденный, но в то же время не осознавать себя как уникального, отличного от других индивида в плане своей категории. Стоит ещё заметить, что между самоосознанием и самопризнанием есть пробел, который может приводить к внутренним конфликтам и напряжению. Моё понимание самоосознанности, которое я считаю присущим коренной категории, основано на отличии себя от других, но которое исходит из сравнения себя с другими без конфликта.

Понятие «коренности», однако, не может объяснить влияние политики на философию, и мнимых расхождений, которые появляются, как мы видели в предыдущей секции о комплементарности. Чтобы решить проблему мнимых расхождений и ответить на вопрос о том, как возможны комплементарность с конвергенцией, можно свести проблему «коренности» к мнимым направлениям. Если мы уже смотрели на онтогносеологические интерпретации категорий, то ещё стоит рассмотреть политические влияния, в особенности горизонтальные: влево и вправо.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)
Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)

В предлагаемой вниманию читателей книге представлены три историко-философских произведения крупнейшего философа XX века - Жиля Делеза (1925-1995). Делез снискал себе славу виртуозного интерпретатора и деконструктора текстов, составляющих `золотой фонд` мировой философии. Но такие интерпретации интересны не только своей оригинальностью и самобытностью. Они помогают глубже проникнуть в весьма непростой понятийный аппарат философствования самого Делеза, а также полнее ощутить то, что Лиотар в свое время назвал `состоянием постмодерна`.Книга рассчитана на философов, культурологов, преподавателей вузов, студентов и аспирантов, специализирующихся в области общественных наук, а также всех интересующихся современной философской мыслью.

Жиль Делез , Я. И. Свирский

История / Философия / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
Критика практического разума
Критика практического разума

«Критика практического разума» – главный этический трактат Иммануила Канта, развивающий идеи его «Критики чистого разума» и подробно исследующий понятие категорического императива – высшего принципа нравственности. По утверждению философа, человек может быть по-настоящему счастлив, только если осознает, что достоин счастья. А этого можно достичь, лишь выполняя долг, то есть следуя нравственному закону. По Канту, поступающий так человек, независимо от внешних обстоятельств, чувственных потребностей и других побуждений, становится по-настоящему свободным.Одним из ведущих переводчиков Канта на русский язык был поэт, литературовед и критик Николай Матвеевич Соколов (1860–1908). Переведя основные трактаты Канта, позже он представил российским читателям и другие его произведения. Переводы Соколова считаются точными и полными, они неоднократно переиздавались в советское время.Как и другие книги серии «Великие идеи», книга будет просто незаменима в библиотеке студентов гуманитарных специальностей, а также для желающих познакомиться с ключевыми произведениями и идеями мировой философии и культуры.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Иммануил Кант

Философия / Образование и наука