К островам Индийского океана

Снова Порт-Луи. Еще никогда в странствиях по океану не возвращались мы дважды в одно место. Сотворенный капризом вулкана, нежится в солнечном свете причудливый остров. Вулканическая деятельность и теперь еще продолжается в этом районе. Как сообщила пресса, не так давно стекающая лава угрожала населенным пунктам — на острове Реюньон, что находится недалеко от Маврикия, началось извержение вулкана Фурнез. На земном шаре более девятисот действующих и потухших вулканов, примерно каждую пару лет образуется три новых, из которых один — подводный.

Используя последнее увольнение, собираемся в путь, на этот раз к кратеру потухшего вулкана. Голубой его конус с ровно стесанной верхушкой поднимается над гладкой, как стол, равниной. К путешествию присоединяется помощник капитана Георгий Иванович Лисняк и биолог Анатолий Алексеевич Шилейко. Ученый надеется пополнить коллекцию сухопутных моллюсков, Лисняк одержим идеей создать на борту «Курчатова» ботанический сад: на застекленной галерее уже расположилась целая оранжерея. Тропическим растениям явно по вкусу микроклимат этого корабельного уголка, называемого в обиходе «парвой», все цветет, тянется, выбрасывает побеги. Впрочем, может быть, нужна просто легкая рука!

Вулкан, к которому едем, спит давно и крепко. Шоссе доверчиво взбегает к самой кромке некогда грозного жерла. Этот мирный, покрытый зеленым ковром холм в свое время извергал огонь и пепел, постреливая вулканическими бомбами. Деятельность его прекратилась около ста тысяч лет назад. Желто-оранжевые нарядные канны рдеют на склонах, изгородь молодого бамбука обрамляет кратер, воронка густо заросла лесом. Деревья опутаны лианами, сплелись вершинами. Пихты, олеандры, мимозы, восковые чашечки магнолий — глянцевая, матовая, в бесчисленных оттенках зеленого листва. На дне жерла виднеется круглое озерцо с темной, почти черной водой.

Место для работы выбирать не надо: куда ни кинешь взгляд, открывается удивительная панорама. Обвалакивающая мягкость сиренево-голубых теней, дальние планы снивелированы голубизной, в бледно-зеленые долины вкраплены белые кристаллики строений, паутинки дорог, шпили колоколен… Ближний план оживлен густо-красными штрихами — таков цвет маврикийской земли, холодные и теплые тона. Невольно вспоминаются полотна Поля Сезанна: отказавшись от обычной светотеневой моделировки, художник мудро использовал оптический закон, по которому холодные тона воспринимаются человеческим глазом как более отдаленные, теплые же кажутся находящимися вблизи.

Плахова работает, Шилейко и Лисняк давно скрылись в кратере. На солнце жарковато, в тени прохладно, располагаюсь между светом и тенью, подле беседки с башенкой под ярко-красной шатровой крышей, не переставая удивляться, как ухитрилась природа соединить дикую фантасмагорию скал с идиллическими равнинами. Впечатление грандиозности горных массивов усиливает их необычная форма, самой высокой точкой Маврикия является вершина Питон-де-ла-Ривьер-Нуар, восемьсот двадцать шесть метров над уровнем моря.

Отсюда, с высоты, океан с ожерельем прибоя кажется застывшим. Спокойны зеркальные воды, будто не они трое суток терзали корабль, грозя раздавить, расплющить все живое…

Из-за беседки вижу: за спиной моего соавтора появился зритель — немолодой индиец с белоснежной шелковой повязкой на голове. Тюрбан этот давно мелькал возле кратера — воистину идеи владеют миром, теория целебного бега не миновала Маврикий!

Спортсмен долго смотрит на мелькающие в ее руках кисти, одобрительно покачивая головой. Как редкостный светлый цветок, колышется тюрбан над смуглым лицом.

Неподалеку, на газоне, двое худеньких юношей, почти мальчишек, разложили самодельные сувениры, раковины, кораллы, в стеклянных пробирках розовеет марганцевый песок. Туристы предпочитают иной сезон, и юные коммерсанты поглядывают в мою сторону, надеясь подзаработать.

Молодежи трудно найти работу на перенаселенном острове, приходится соглашаться на любые условия, даже если до места работы надо ежедневно ездить за пятнадцать-двадцать километров. Гораздо легче найти работу женщине — ей можно меньше платить, и это выгодно нанимателю.

Пристраиваюсь с альбомом и рисую юношей — сначала одного, потом другого. Особенно хорош младший — глаза юного маврикийца затенены ресницами столь густо, что кажутся обведенными черной каймой. Мягкие смоляные кудряшки надо лбом, детски открытое лицо. Позирует охотно, следит за моей рукой живым, внимательным взглядом.

Рисунок идет легко, как бывает всегда, когда нравится модель. Окончив, не прошу натурщика подписать свой портрет. Зачем? Просто бесхитростный юноша с острова Маврикий, вынужденный поделкой сувениров зарабатывать на жизнь.

Поделки эти не лишены фантазии и вкуса. Из разноцветных плоских ракушек собраны «букеты» — нежнорозовые, кремовые. Снизаны на проволочные стебельки «цветы», удлиненные темные створки заменяют листья. Тщательно инкрустированы мелкими каури коробки, чернильные приборы, но доминирует в этом ассортименте выпиленный из фанеры крючконосый Додо.