К островам Индийского океана

Скромно пристроившись в уголке дивана, понемногу рисую, понемногу слушаю. На борту «Курчатова» собралась весьма представительная группа крупных специалистов практически- по всем разделам морской биологической науки, включая исследователей китообразных под руководством доктора наук Бельковича. Вместе с «чистыми биологами» работают в экспедиции биофизики, биогеогидрохимики, гидрофизики, метеорологи.

Каждая научная группа оснащена специальным оборудованием и является как бы отдельным элементом экспериментального комплекса, без которого невозможно подойти к решению поставленных перед экспедицией задач.

О них уже рассказывал начальник рейса Нейман. Цель — получить и изучить данные, необходимые для решения проблемы биологической продуктивности подводных возвышенностей Индийского океана.

— По аналогии с известными мелководными банками, — говорит Виктор Григорьевич, — стали искать рыбу там, где дно поближе к поверхности океана; в некоторых таких местах действительно удалось обнаружить промысловые скопления ценной пищевой рыбы. Но где, когда и сколько можно ловить без риска «подрубить сук»? Каждый ли район подводной возвышенности имеет повышенную биологическую продуктивность? И во всех ли своих звеньях, от мельчайших водорослей до крупной рыбы, например тунца?

Для контрольного лова настоящими промысловыми тралами с нашей экспедицией идет второе, специально приспособленное судно «Рифт» из Южного отделения Института океанологии. На «Рифте» есть все, что нужно для подобной работы. Под руководством доктора биологических наук, ихтиолога Николая Васильевича Парина будут выполняться контрольные траления над подводными горами.

Сижу слушаю, как обсуждается программа работ. Вопросы, вопросы…

— На каких уровнях предполагаются работы?

— Какой методикой?

— Есть ли основания полагать, что рыбы, обитающие на поднятиях, имеют биологические особенности?

— В какое время суток обильнее лов?

— А ночью?

— Скажите, — раздается голос Иосифа Исаевича, — а есть доказательства, что над подводными поднятиями живут самые воспроизводящие популяции? Видовое мечение не производилось?

Вот так. Возможно, мы, художники, станем свидетелями того, как ученые переметят рыб в Мировом океане. Почему бы нет? Переметить их, как почтовых голубей, да и только!

Совет переходит к обсуждению проблем, чем питаются рыбы, образующие скопления, в чем разница обитателей «на» и «вне» подводных поднятий.

— Существует ли единое мнение о том, что происходит с полем концентрации планктона над возвышенностями?

— У меня вопрос к гидрологам: есть ли над подводными горами вихри? А если да, то за какое время может поменяться половина объема воды и, следовательно, содержание в ней планктона?

Прислушиваюсь.

— Послушайте… Ведь икра личиночной стадии рыб находится в планктоне, значит, и она будет унесена течением? Выходит, часть своей жизни молодь проведет в верхнем слое, а затем опустится на ту же возвышенность?

Чей-то голос:

— Чепуха какая!

Оживление в работу научного совета вносит Федор Пастернак. Он чем-то напоминает Леву Москалева, биолога, с которым судьба свела нас на «Дмитрии Менделееве». Оба не обделены статью и ростом, только Лева был черен, как ассириец, Пастернак же моложав, но величаво сед, с загадочной улыбкой Дон Кихота на загорелом лице. Пастернак сообщает, что группа бентоса давно работает над изучением изолированных вершин в океане, ибо внимание биологов привлек тот факт, что населены они богаче, чем материковые склоны.

— А какова роль гидрологии и геофизики в решении этой проблемы?

И опять вопросы. Вопросов пока больше, чем ответов. Ответы придут потом, после окончания рейса.

Разгорается дискуссия на тему, дает ли подводное фотографирование точную картину объекта, речь идет о преимуществах наблюдения с помощью экрана телевизионного аппарата — и такое есть на «Курчатове». Суть проблемы мне недоступна, поэтому, уяснив лишь разницу между бентосом и обыкновенной рыбой, собираюсь удалиться: рыба — то, что перемещается в воде, бентос же никуда не перемещается, а «привязан» к месту. Лицо капитана Касаткина, впервые присутствующего на научном совете, также проясняется после приобщения к научным данным.

— Задачи экспедиции, — подытоживает Нейман, — еще не могут быть сформулированы окончательно, но все, что будет сделано, станет новым шагом в изучении промыслового значения подводных поднятий.

Словом, получить ответы на все вопросы не удастся, а что удастся — пойдет на пользу науке. И пока ученые — коллеги по изучению пищевой цепи оживленно обмениваются мнениями (речь идет не только о пищевой цепи, но и о пище для размышлений!), покидаю кают-компанию, спешу в мастерскую, где Алексеев переписывает хороший этюд, исступленно налегая на мастехин. Вкратце делюсь впечатлениями, но он желает до всего дойти досконально:

— Тогда скажи, если рыба взяла да и зарылась в ил, стала неподвижной и никуда не перемещается, ее тоже можно классифицировать как бентос? А если моллюск двинулся, он — рыба?

— Причем тут, моллюск?

— А притом… Если он… это… лапки выпустил и пошлепал, он — рыба?