К островам Индийского океана

Как далека полоска песка, как близко рифы, где вскидывается на дыбки белая грива и шипящая пена скрывает дно. Страх сменяется отупением. Интересно, каким образом мы попадем на берег? В грохоте и брызгах перестаешь видеть и слышать. Спустя какое-то время вновь начинаешь различать в шуме прибоя прерывистое фырканье мотора, доносится голос моториста.

— Прыгать пора, а то перевернет!

Но прибой глушит слова. Двое матросов уже в воде, живым балластом повисли по обеим сторонам скачущего бота. И люди прыгают. Кто куда. Астахов ухитряется покинуть шлюп вместе со своими бачками, и они белыми поплавками исполняют бешеный танец в пене. С достойной циркового аттракциона сноровкой с рук на руки передают багаж. С завидной пунктуальностью вспыхивает зеленым сиянием очередной гребень и, шлепнувшись, мчится догонять счастливцев, уже бредущих по рифам.

Наступает наш черед. Но тут, превышая все предыдущие, агрессивный вал вскидывается прозрачным горбом, пронося бот над головами спрыгнувших со шлюпа.

Нет, нет и нет! С жилетом или без него, мы не ринемся в это беснующееся месиво. И хотя соленые брызги слепят глаза, успеваю увидеть — быстрым, воровским движением Алексеев стаскивает с руки часы, будто собирается вручить их мне на хранение. Но еще немного, и часы вообще останутся без владельца.

— А вы что же? — балансируя, оглядывается моторист.

— А нам фотоаппарат жалко! — стараюсь перекричать рев воды. — Мы его в полиэтилен не завернули…

А что еще сказать? Тем более необходимость в объяснениях отпала: задним ходом бот отходит на глубину. Крепко держу Алексеева за руку, вместе с часами. Видно, как на далеком берегу выбираются на остров Визард, держа поклажу над головами, наши товарищи. А мы, мокрые хоть выжми, бесславно возвращаемся на судно. Оставляя влажные следы на линолеуме, плетемся в каюту. Выливаю в раковину воду из кед, выжимаю блузу и брюки.

Алексеев стоит, вперив удивленный взгляд в перевернутую вверх дном кожаную сумку, из которой натекла изрядная лужа.

— А где же фотоаппарат?

Пожимаю плечами, будто сама удивлена его отсутствием.

— Ведь ты сказала, водой его залить боишься!

Бог мой, нельзя же быть таким непонятливым. И мне приходится ответить:

— По-твоему, я должна была сказать, что боюсь?

Алексеев

И все-таки мы попадаем на остров Визард. На этот раз приготовились к худшему, действительно завернув в полиэтилен все, что надлежит снасти от соленой купели. Будь что будет. Не происходит абсолютно ничего. Там, где вчера озверевшие валы дробились о рифы, низкая зыбь спокойно катит к берегу. Причина проста: идем на высадку в иное время суток — не в полуденный прилив, а в восемь часов утра. Впрочем, Плахова утверждает, что этим мы обязаны первоапрельской шутке океана, ибо сегодня именно этот день.

Легко чиркнув днищем, бот минует опасную черту, кроткой волной аккуратно перенесенный над рифами. Совсем близко дно — лабиринты коралловых зарослей, над светлым песком колеблются ленты водорослей. Вежливо доставив бот к Визарду, волна выталкивает его на берег, рассыпаясь жемчужинками пены. С хрустом врезается он килем в песок, заваливается набок, облипая мокрыми песчинками. Солнечный свет рассыпается над коралловым песком, и миллиарды искр вспыхивают над полоской пляжа.

Теперь можно осмотреться. Расплющенные прессом солнечных лучей, пробудем здесь несколько часов. О тени не может быть и речи: островок безлесный, лишь стелется низкорослая турнефорция да видны полузанесенные чахлые казуарины с узкими перышками листьев. От каждой песчинки струится жар, по выпуклому боку шлюпа текут голубые рефлексы. Общими усилиями его сталкивают в воду. Взбаламутив ее, бот уходит к кораблю.

Коллеги наши, ученые, разобрав багаж, разбрелись кто куда: для них Визард не более чем рабочее место. Остается с нами лишь доктор Луговской, невысокий, черноволосый и смуглый, с курчавой бородой от уха до уха. Принимая его «за своего», жители островов не раз обращались к нему на креольском и малагасийском. Доктор неторопливо вытряхивает из взлохмаченной бороды песок и приносит пару толстых бамбуковых стволов, за ненадобностью выброшенных океаном. Расстелив на них спасательные жилеты, устраиваем из пробковых сочленений подобие тента. Остается лишь подрыть глубокую нору, и готово убежище, которое пигмей счел бы роскошным жилищем.

Купание в лагуне не приносит облегчения, горячая вода вот-вот закипит, едкая горечь океанской воды смешивается с заливающим глаза потом. Плахова отправляется исследовать берег в сопровождении некрупных цапель, серых, с белыми нарядными грудками. Цапли бредут по берегу, оставляя мелкие, похожие на рисунок трезубца следы. Поклевывают рачков, мелкую рыбешку, прочую живность. Непуганые птицы все же стараются держаться подальше от странного существа под зонтиком, в закатанных джинсах и в кедах — единственной обуви, прочные подошвы которой могут спасти от весьма неприятных последствий.