К реке. Путешествие под поверхностью

В вышедшей в 1955 году книге «Пилтдаунский обман» Вейнер еще впрямую не обвинял Доусона в намеренной фальсификации, стоившей научному сообществу годов потраченных зря усилий. Однако позднее его приговор стал категоричным. Некоторое время спустя появился целый сонм сногсшибательных теорий заговоров, бросивших тень на многих видных ученых. Тем не менее планомерное разоблачение заслуг Доусона — явление совсем недавнее, им мы обязаны археологу Майлсу Расселу, так как именно его статьи немало поспособствовали признанию антрополога-любителя главным мистификатором. Помимо впечатляющего числа сомнительных либо поддельных находок, Доусон был уличен в подкрашивании костей и фальсификации археологических артефактов. Всплыла также и неприглядная история с коттеджем Касл-Лодж, предоставленным Суссекскому археологическому обществу на условии выехать, если дом будет выставлен на продажу. В Льюисе ходили слухи, что Доусон приобрел коттедж путем махинаций, ведя переписку на бланках общества и создавая видимость, что он действует от его имени, хотя археологи впервые услышали о таком повороте, когда им вручили повестку о выселении.

Какие мотивы двигали Доусоном — загадка. Принято считать, что он был одержим жаждой признания и славы, но этим же грешком страдал и Гидеон Мантелл, в жизни не подделавший ни одной косточки. Меня особенно поразило, что многие находки Доусона были попытками доказать уже существовавшую теорию. Он делал упор на недостающих звеньях, объясняющих развитие одной формы из другой. К последним, например, принадлежали бексилская лодка — нелепый гибрид рыбачьей лодки из ивняка и долбленого каноэ — и Plagiaulax dawsoni, так называемое первое млекопитающее мелового периода. Пилтдаунский человек, пусть открытие и куда более громкое, по сути того же рода — это сфабрикованное доказательство уже высказанной гипотезы Дарвина о человекообезьяне.

Должно быть, Доусон, получивший весьма подходящее прозвище Суссекский волшебник, мечтал воплотить в жизнь научные догадки. И хотя прошлое порой противится истолкованию либо заставляет ученых блуждать впотьмах, это отнюдь не то же самое, что откровенная выдумка. Деятельность Доусона оставила на научном сообществе пятно. Сейчас разоблачением пилтдаунской мистификации занимаются сайты того же пошиба, что и научно обосновывающие существование Всемирного потопа и уличающие эволюционистов в коренном заблуждении. Думаю, те, кто не отличает ложь от правды, вполне заслуживают подобной посмертной участи.

•

От коттеджа Доусона я повернула к дому, в который в 1904 году переехало Суссекское археологическое общество. Снаружи Барбикан-хаус походил на постройку времен короля Георга, хотя мне сказали, что кирпичный фасад сооружен позднее, само здание значительно старше. Довольно просторный дом в два этажа явно был прежде жилым. Я бродила по комнатам, заполненным осколками предыдущих эпох. На витринах были расположены римские щипчики и саксонские украшения, сломанные рапиры, коллекции костей морских свиней, обнаруженных на территории Льюисского аббатства. Был здесь и изразец с изображением улыбающегося Эдуарда I, и кольцо с выгравированным внутри заклинанием от лихорадки, и коньки, изготовленные из спрессованной берцовой кости лошади. Информация на стендах была такой же хаотичной. В Средние века в Льюисском аббатстве монахи питались мясом морских свиней и устрицами и пили слабое пиво, так как вода была небезопасной. В городе процветала торговля шерстью и кожевенное дело, а периодически появляющиеся здесь бродячие торговцы за пыльные ноги были прозваны piepowders.

В одном из помещений на первом этаже за стеклом был выставлен женский скелет, на его ключицах висело ожерелье из оранжевых и зеленых бусин. Коленки были подтянуты к грудной клетке — так, в позе зародыша, саксонцы хоронили мертвых. Римских костей не было. В витрине, посвященной жизни после смерти, табличка поясняла:

«Римляне считали, что духи мертвых живут в подземном царстве под названием Аид. Цель похоронного ритуала была обеспечить успешный переход от земной жизни в следующий мир. В могилу рядом с урной или телом клались масла и мази, призванные помочь душе… Тело покойного сжигалось на погребальном костре, очищающем и высвобождающем душу. Затем пепел и кости собирались в урну, которая либо зарывалась в землю, либо помещалась в гробницу, подземное сооружение из камня или плит. Девять дней после похорон считались днями траура. Римляне обязательно хоронили покойных, ибо верили, что души непогребенных обречены столетиями скитаться по мрачным болотам у врат Аида, прежде чем туда попасть».