К сердцу Африки

Этому рассказу я просто не поверил, но вскоре меня познакомили с одним геологом, тоже преподававшим в Кейптаунском университете. Он подтвердил, что эта история целиком и полностью соответствует действительности, и рассказал мне о том, как у него на глазах мамба убила одного за другим пятерых быков. Однажды он проводил геологические исследования в окрестностях Наталя. Наступил обеденный перерыв, и он, подкрепившись немного, стал смотреть на окружающий ландшафт. Местность была удивительно живописная: зеленая саванна и возвышающиеся над ней деревья. В нескольких стах метрах от него мальчик-пастушок гнал по саванне небольшое стадо из восьми быков. Когда первый бык оказался под одним из деревьев, он вдруг упал как подкошенный. Второй бык сделал еще несколько шагов и тоже упал, за ним третий, четвертый и пятый. Остальные быки, заподозрив что-то неладное, обошли дерево подальше. Геолог посмотрел на дерево в бинокль и увидел, что на ветке висит черная мамба. Яд у нее был такой чудовищной силы, что за считанные секунды она успела умертвить пять быков, хотя, как правило, ядовитые змеи после первого же укуса становятся относительно безопасными. Кроме того, все быки были ужалены в одно и то же место — в сонную артерию. Специалисты полагают, что мамба атакует так молниеносно и с такой невероятно высокой степенью точности благодаря своему инфракрасному зрению.

Теперь я совершенно уверен в том, что остался жив после своего опрометчивого нападения на мамбу только в силу весьма удачного стечения обстоятельств. Мамба меняла кожу, что сопровождается у змей помутнением роговой оболочки глаза, и это меня спасло.

Итак, расположившись весьма уютно в конторе старого рудника, я тем не менее разделял страх местных жителей перед змеями. Однако мимозу я запретил вырубать, потому что мне хотелось снять на кинопленку, как она при малейшем прикосновении свертывает свои листики.

Прежде чем осуществить съемку, я потратил много дней на всевозможные эксперименты, так как мне надо было добиться того, чтобы процесс свертывания листочков происходил медленно. Но поскольку глубина резкости зависит от яркости освещения, мне приходилось включать мощную осветительную лампу, и, протестуя против жары, мимоза мгновенно захлопывала свои листочки. Следовательно, нужно было отыскивать такой раздражитель, на который мимоза реагировала бы не так экспансивно. Я пробовал прикасаться к ней перышком, воздействовал паром, лишал ее влаги, сжимал пинцетом корни и предпринимал многие другие попытки, но результат был один и тот же: листья сворачивались слишком быстро.

Целую неделю я экспериментировал, и все безуспешно. Наконец в один прекрасный день мне пришло в голову поднести к острию листа горящую сигарету. Это помогло: лист мимозы стал очень медленно складываться вдвое и именно с такой скоростью, какая была нужна для съемки.

Когда на следующее утро я проходил мимо зарослей мимозы, моя рука невольно протянулась к фиолетовым цветам и с какой-то особой нежностью прошлась по ним как бы в благодарность за сотрудничество. В ответ на мое рукопожатие мимоза вежливо свернула сразу все свои листочки, и в самой глубине кустарника я увидел огромную зеленую змею.

Больше мимоза не имела возможности показывать нам, как она умеет манипулировать своими листьями. В тот же день она была безжалостно вырублена.

Ночью прямо у нас над головой разразилась гроза. Зловещие грозовые облака со всех сторон обложили вершину холма, на которой стоял наш дом.

Началось с того, что пошел невероятной силы град. Он так стучал по железной крыше, словно сам дьявол вместе со всей прочей нечистью решил сплясать там чечетку. Потом засверкала ослепительно яркая молния. Электрические разряды были такой фантастической мощности, что мне казалось, будто я ощущаю во рту электрический привкус. Несколько раз молния ударяла в железную крышу дома, и, хотя загореться здесь не могло ничего, кроме дверей, я непременно забрался бы от страха под кровать… не будь там так грязно.

На другое утро снова сияло солнце, и из моего «ласточкиного гнезда» открывался великолепный вид: свежевымытая дождем трава, колышущаяся гребнями набегающих друг на друга волн, зеленые холмы, вытянувшиеся длинной вереницей, и горные кряжи где-то на самом горизонте, окрашенные в синие и фиолетовые тона.

В этом прекрасном краю живет племя бабембе. Люди этого племени выделяются своей музыкальностью среди всех африканских племен.

Для картины, которую я снимал по заказу французского Института африканских проблем, мне нужен был молодой человек, который служил бы связующим звеном между отдельными эпизодами фильма.