К солнцу за горизонт

Она обернулась. Я протянула ей найденную в деревне открытку – красную карточку с изображением новогодней ели. В графе «Кому» была короткая неразборчивая надпись на русском языке. Что-то дрогнуло во мне, когда я заметила эту яркую картинку в одной из мусорных ям. От волнения к горлу подступил ком. Вспомнились поздравления, которыми обменивались люди в праздничной суматохе…… Бывало, начинаешь читать все, что записала в дневник за год, и не замечаешь, как наступает рассвет. А потом бродишь по магазинам в поисках новой тетради. Повсюду желтоватый свет гирлянд, мелодии рождественских песен. То и дело слышны – «С Рождеством!», «С Новым годом!», даже когда кажется, что рядом никого нет. Я беззвучно произнесла эти слова. Какое сегодня число? Новый год уже настал? Теперь в таких вещах никакого смысла. Мы в самом сердце зимы. Здесь никто не становится старше, здесь время не измеряется ни днями, ни годами. Уверена, что не удивлюсь, даже если настанет когда-то весна, после нее придет лето и из отражения чистого пруда на меня будет смотреть лицо старой ведьмы. Русские буквы на открытке напомнили мне о ненужных больше поздравлениях с Новым годом и Рождеством. Но Чина не такая, как я. Она ценит каждый день своей жизни.

Чина улыбнулась так, как умела только она, и взяла в руки открытку.

Я едва подумала, что хочу улыбаться так же, как вдруг, сама не отдавая себе отчета в том, что делаю, поцеловала ее. Ее губы были прохладными и горячими. Сухими, но мягкими. Холод, голод, несчастья, катастрофы – все это притихло перед нашим поцелуем и попряталось по углам.

Теперь и от моих губ доносился аромат роз.

Поднявшись вверх по руслу реки, мы добрались до деревни. Маленькие домишки горбились посреди грядок и садов точно так же, как и во всех поселениях, куда мы заезжали прежде. Одни дома пустовали, в других жили люди. Все местные были одеты в чистую одежду. Все выглядели здоровыми. Они сторонились нас, но прогнать не пытались, надеясь, что мы без лишнего шума просто поедем своей дорогой. Мы доехали до края деревни, остановили фургон возле одного из пустовавших домов и решили заночевать там. Из крана потекла вода, когда я решила проверить, есть ли что-то в резервуаре. Чина была в восторге от того, что впервые за долгое время нам выдалась возможность переночевать в домашней обстановке. Остальные спать внутри отказались, поскольку не доверяли местным. Они решили держаться начеку, ведь неизвестно, когда деревенские решат сбросить маски и напасть на нас. Мужчины не выпускали оружия из рук даже когда разводили костер и разогревали еду.

Переступив порог дома, Чина перевернула свой рюкзак и с шумом вытряхнула его содержимое. Разнообразные мелочи покатились по полу, словно ребятня, спешащая с новостями. На полу образовалась небольшая горка из вещей, которые Чина привезла с собой из Кореи или подобрала на дороге. Увидев в этой куче небольшую книгу и наушники, я удивилась так, будто передо мной были артефакты из будущего. Значит, Чина не забывала о таких вещах даже когда покидала дом, чтобы спастись от подступившей катастрофы? Увидев наушники, я захотела послушать музыку.

Хотелось услышать музыку.

Увидев ручку, я захотела что-нибудь написать – хоть простую записку, хоть письмо.

Увидев книгу, я захотела почитать. Хотелось, чтобы слово за словом предложения таяли на языке и проваливались внутрь меня. Я подняла тонкую книжку, провела ладонью по блестящей обложке, долго рассматривала название, а потом открыла в случайном месте. Поднеся книгу к свету, я прочла:

«Они умерли в одиночестве, вдали от дома и от войны».[1]

Я опустила книгу.

Эти слова сверкнули передо мной, словно лезвие ножа. Они скатились на меня огромными глыбами. Всего одна короткая строка, но ее смысл встал в горле комом.

– Хочешь почитать? Это одно из моих любимых произведений.

Чине нравилась эта книга – мне еще сильнее захотелось прочитать ее, но если одно короткое предложение произвело на меня такое сильное впечатление…… прочесть ее полностью мне не хватит духа. Я медленно помотала головой.

– Почитай, дарю! Это подарок на Рождество. Ты ведь тоже сделала мне подарок.

С улыбкой на лице Чина сунула книгу мне под куртку. Ощупывая куртку, я продолжала думать над прочитанной фразой. Слова превратились в острые камни и больно перекатывались внутри моей головы.

– Сегодня даже не Рождество, – проворчал Кончжи.

– У каждого теперь свое Рождество. Ты тоже заведи себе, если у тебя еще нет, – откликнулась Чина, ища что-то в разбросанных на полу вещах.

Она выудила оттуда пластиковую косметичку. Внутри лежал дорожный набор банных принадлежностей. Его вид вызвал во мне не меньшую оторопь, чем наушники минутой раньше.

– Давайте мыться, – предложила Чина и протянула Кончжи одноразовую бритву. – А ты побрейся. Если хочешь, я и подстричь тебя могу.

Кончжи скорчил гримасу отвращения и пригладил волосы ладонью.

– А тебе не кажется, что с длинными волосами я похож на Вонбина?