Каирские хроники хозяйки книжного магазина

– Быть одной и быть одинокой – разные вещи. Периоды, в которые я больше всего чувствовала одиночество, бывали именно тогда, когда я находилась в близких отношениях с другим человеком.

– Мам, ну ты сейчас опять скажешь, что я пойму это, когда стану старше?

– Давай объясню проще. Нельзя принимать решения исходя из чувства страха или вины или просто потому, что этот путь кажется тебе проще. Выбирать нужно то, что кажется правильным.

– Почему ты не можешь просто признать, что это все было жестоко и несправедливо?

– В мире вообще мало справедливости, что поделаешь. Я не героиня-революционерка, и я ничем не лучше миллионов женщин, которые остались в несчастливых браках. Я могла позволить себе развестись. Вот и все. Крыша над головой была и у меня, и у тебя, я была финансово независима. – Я наклонилась, чтобы поцеловать ее в лоб. – И когда я молюсь за тебя с Зейн, я прошу, чтобы вы знали, что такое благодарность и удовлетворенность собой, и чтобы вы росли уверенными и самодостаточными.

Зейн же, как и Хинд, никогда не говорила на эту тему. Они обе предпочитают молча обдумывать всю полученную ими информацию.

Мой прямой, без притворства подход к воспитанию детей категорически противоречил всему, что писалось в литературе. И в детские, и в подростковые годы моих дочерей я старалась быть с ними как можно более прямой и откровенной. Когда, будучи еще совсем маленькими, они начинали клянчить, чтобы получить, например, мороженое, игрушки или разрешение подольше не ложиться спать, я отвечала: «Я хочу сказать "да", потому что очень люблю вас, но скажу "нет" именно потому, что люблю вас». Мое желание побаловать их не могло перевесить желание сделать так, как будет для них лучше. Когда они стали подростками, я говорила им: «Я обещаю вам, что, как ваша мать, я всегда буду любить вас. Но я не могу обещать, что всегда буду вами довольна. Это вам придется заслужить». Я говорю им это до сих пор! И по-прежнему – абсолютно серьезно. Слова «авторитет» и «авторство» неслучайно связаны друг с другом: мы в ответе за то, кем мы становимся, и быть кем-то – это осознанный выбор. Я никогда не буду выставлять ни себя, ни своих детей в роли жертвы.

Я могу назвать наш развод успешным, но пока что не могу сказать то же самое о нашем опыте родительства. Я еще не знаю, какими получатся Зейн и Лейла. Самое ужасное в том, что от меня это никак не зависит. Роль родителя так же, как и автора или основателя, не гарантирует успеха. Рид Хоффман, соучредитель LinkedIn, однажды произнес такую известную фразу: «Предприниматель – тот, кто прыгнет с утеса и, пока будет падать, соберет самолет». Дети, как и другие новые начинания, выпускаются без инструкций. Когда мы заводим детей, то пытаемся оценить, чем при этом рискуем; у нас есть большие надежды, и мы точно знаем, что любой план потребует изменений, поскольку впереди, скорее всего, множество неожиданностей. Diwan – отличный тому пример: мы с Хинд и Нихал сделали ее точно такой, какой она нам представлялась, и могли лишь надеяться, что наш замысел окажется успешным. Чтобы не дать ей зачахнуть, мы были вынуждены подстраиваться под изменения, происходившие вокруг нас. Мы часто расходились во мнениях относительно ее будущего. Но сейчас, когда прошло немало лет, мы все считаем, что неважно, кто был прав и какое решение было бы более удачным, – что сделано, то сделано. Что же касается воспитания детей, мы не увидим результатов нашего труда до тех пор, пока не будет уже слишком поздно что-то менять, и винить себя или друг друга мы не перестанем никогда.

За годы, что я читала книги и людей, Diwan и Египет вокруг меня менялись. И, как обычно, мои полки совершенно неожиданно предлагали знание, необходимое на каждом из этих этапов. Просматривая каталоги издателей, я заметила, как растет разнообразие книг о беременности и воспитании детей: было видно, как они постепенно подстраиваются под новые политические и социальные нормы. Такие понятия, как «семья» и «уход за детьми», стали использоваться чаще; теперь употребляется не только существительное «родитель», но и глагол «родительствовать». Родитель, который когда-то только дисциплинировал детей своим авторитетом, теперь также стал наставником, занимающимся всеобъемлющим развитием ребенка как личности. У поколения моей матери все было иначе: тогда от ребенка ждали прежде всего послушания. Девочки должны были ухаживать за родителями, мальчики – носить отцовскую фамилию. Сыновья и братья были свободны от серьезных обязательств. Наше поколение ожидало, что наши дети вырастут гениями и во всем нас превзойдут – ведь мы столько всего в них вложили. Из-за своих надежд мы, сами того не понимая, взвалили и на своих детей, и на самих себя тяжеленную ношу.