Кайзер Вильгельм и его время. Последний германский император – символ поражения в Первой мировой войне

Между тем Эрцбергер чуть раньше имел весьма гнетущий разговор с генералом Гофманом, «мозгом» восточного штаба. В июне его разыскал полковник Бауэр от имени Верховного командования. Атмосфера в Кройцнахе внезапно изменилась, как это нередко было свойственно Людендорфу, его хозяину. Подводная кампания больше не давала ожидаемых результатов. Об окончании войны к августу больше речь не шла. Неизбежной представлялась еще одна зимняя кампания. Американцы вот-вот должны были прибыть. К 1918 году четырехкратное превосходство союзников в снаряжении превращалось в шестикратное. Необходимо было любой ценой поднять моральный дух немцев и военное производство. Пораженческие настроения следовало давить в зародыше. Самым главным пораженцем считался канцлер, которого следовало заменить. Кандидатами на должность рассматривались князь Бюлов и князь Гацфельд.

Стратегическая картина, нарисованная Эрцбергеру Гофманом и Бауэром, добавившись к информации австрийцев, заставила его так же усомниться в победе, как Бетмана. Но его опыт в ведении переговоров о перемирии убедил его, что, если что-то еще и можно спасти, необходима очень большая ловкость, а значит, нужен более тонкий тактик, чем Бетман. Поэтому он включился в генеральские игры. Консерваторы наметили смещение канцлера еще после Пасхального обращения, хотя Вильгельм отказывался слушать их жалобы. Но пока эти группы подготавливали падение Бетмана, он получил ультиматум от противоположной стороны. Ровно через три года после убийства Франца Фердинанда лидеры социалистов перечислили уступки, которые, по их мнению, были жизненно важными, чтобы удержать широкие массы от перехода на сторону революционных партий. Речь шла об официальном отречении от пангерманских военных целей, принятии принципа мира без аннексий, скорейшем введении всеобщего избирательного права в Пруссии. Более того, они намекнули, что, если их партия не получит удовлетворительного ответа, она откажется голосовать за военные кредиты, которые вот-вот должны были рассматриваться в рейхстаге. Все это отнюдь не улучшило ситуацию. 3 июля Эберт начал в главном комитете рейхстага сильную атаку на правительство и повторил на публике требования, до этого звучавшие только в частных беседах. 6 июля с речью выступил Эрцбергер. В ней он впервые дал германскому народу некоторое представление об истинной военной ситуации и предложил, чтобы рейхстаг взял инициативу в свои руки и создал комитет по разработке условий компромиссного мира. Речь стала настоящей сенсацией. В последовавшем возбуждении стало ясно, что центристы, прогрессисты и социалисты, которых было большинство, согласны на компромиссный мир и реформу прусской избирательной системы.

Сторонний наблюдатель, несведущий в германских условиях, мог бы ожидать, что такое развитие событий укрепит положение канцлера в довольно-таки вялой борьбе, которую он вел за удержание лояльности рабочих, увеличивая их политическую власть и давая некоторую надежду на мир. Какое-то время результат казался вполне вероятным. Вильгельм, хотя и категорически не желал отказываться даже от малой части своих прерогатив, все же не был полностью глух к рациональным аргументам, особенно когда нервничал. 9 июля он провел совет в Берлине, на котором Бетман предложил принять требования социалистов. Чтобы выиграть войну, рабочим необходимо дать основания для ее поддержки. Прусский министр внутренних дел возразил, что, чем позволить социалистам и полякам господствовать в Пруссии, лучше проиграть войну. Председатель подвел итог дискуссиям, сказав: «Одна сторона думает, что, объявив в Пруссии всеобщее избирательное право, мы ее погубим; другая считает, что, не объявив его, мы можем проиграть войну и тем самым погубить и Пруссию, и Германию». Сам он пришел к выводу, что следует проконсультироваться с кронпринцем и прусским парламентом, и отложил решение. Штреземан, лидер национал-либерал ов, обвинил Бетмана в пораженчестве и призвал рейхстаг его сместить. Но когда канцлер попросил отставки, ему было отказано. Кронпринц высказался за избирательное право, и соответствующее заявление было сделано 11 июля. Большинство в рейхстаге было занято составлением «мирной резолюции», которая, воскресив заявление Вильгельма, сделанное в 1914 году, что Германия не жаждет завоеваний, призывала начать переговоры о мире. Положение Бетмана снова стало прочным.