Как читать и понимать музей. Философия музея

Одной из возможностей для нового музея если не стать полноценным медиа, то по крайней мере максимально приблизиться к массовой аудитории становится внедрение в главные каналы массовой коммуникации: прессу, телевидение, Интернет, функция которых – создавать, поддерживать и запускать в оборот публичные образы. Н. Ф. Федоров считал журналистику одной из частей распавшегося в древности храма муз. Однако, по его мнению, уже в XIX в. «журналистика <…> составляет противоположность музею; она представляет большую силу, расходуясь на вопросы дня, тогда как истинный музей <…> имеет в виду всеобщее благо» (19).

Энки Билал (Enki Bilal), род. 1951

Из серии «Призраки Лувра»

Цветной фотоколлаж. 2013

Новый музей, наоборот, вынужден брать у журналистики уроки, в частности умения находить актуальные темы, эффектные заголовки, необычные сюжеты… Связь музея со средствами массовой информации способствует его общественной популярности. Порой постмузей все больше напоминает глянцевый журнал, который не читают, а всего лишь просматривают. Он становится тем модным местом, где можно встретить «медийную аристократию (праздный слой богатых и знаменитых на обложках глянцевых изданий), для которых, – по утверждению Питера Вайбеля, – музей выполняет черную работу» (20).

Новому музею очень важно нравиться посетителям. Для этих целей обороты набирает музейный пиар. И в этой сфере также пролегает водораздел между музеем и постмузеем. По существу, для публичного музея «связями с общественностью» всегда служили основные формы его работы с аудиторией – публикации, образовательные программы, выставки…

Томас Боссард (Thomas Bossard), род. 1971. Вернисаж

Холст, масло. 2011

Новый музей хочет не увлечь публику, но управлять ею. С этой целью он использует в том числе и современные манипулятивные технологии, способствующие созданию позитивного имиджа у разных социальных групп. «Считается, что посетитель должен получить непременно приятное впечатление от встречи с музеем: даже если ему не понравилась выставка, то кафе, вежливый персонал, книжный магазин и главное – сама атмосфера здания должны компенсировать негативный опыт… Такой подход вызывает вопрос <…> изменится ли отношение [зрителя] к искусству, если его встретит радушие смотрителей, или же все, что останется в памяти, будет посещение кафе и магазина?» (21).

Существует и другая серьезная опасность, которая должна волновать современный музей, если он хочет по-прежнему считать себя гражданским музеем. «Слияние культуры с развлечением приводит не только к деградации культуры, но и в такой же степени к неизбежному одухотворению развлечения… Развлечение само включается в число идеалов, оно занимает место высших благ» (22).

Сотрудники постмузея больше не «жрецы храма» и не просветители, а в лучшем случае модераторы (медиаторы) и «провайдеры контента». «За исчезновением особой роли музейного пространства следует и фантастическая самоликвидация музейного сообщества, – пишет автор «Художественного журнала», – превращение музейного коллектива в обычную команду более или менее изобретательных менеджеров. Для такой команды отношения с обществом выстраиваются исключительно в виде классического контракта <…> продавца и покупателя…» (23).

Музейная профессия вливается сегодня в ряды так называемой «улыбающейся профессии», успех которой определяется удовлетворенностью клиентов. Главное – умение понравиться, превратить пребывание в музее в нечто «очаровательное» (англ. niceness). Прилагательное «улыбающая» обозначает приоритет того, как будет происходить общение музея с публикой, над его содержанием. «Улыбка, – отмечает музеолог Андреа Виткомб, – в настоящее время доминирующая идеология “публичного домена”, лакомый кусочек “политики хорошей картинки”» (24). Стратегия «улыбающейся профессии» заставляет существенно переосмыслить природу музейного труда, и поскольку, по утверждению экспертов, такая стратегия имеет долгосрочную перспективу, все больше музеев стараются «улыбаться», дабы сделаться привлекательнее.

Но на самом деле постмузей ничего особенного сам не изобретает. Поэтому на деле он не порывает с традиционными музейными практиками. Действуя в иной культурной парадигме, он скорее извлекает дивиденды из попавшего в его руки «наследства», стремясь соответствовать стандартам своего времени. В частности, важнейшее значение для общественного статуса нового музея имеет факт принадлежности к современной визуальной культуре, охватывающей широкую сферу от фотографии и рекламы до кино, телевидения и цифровых технологий. Приоритет зрительной информации в современном мире дает музею шанс также войти в этот привилегированный круг, представляя музейные экспонаты в формате зрелища.