Kak_chitat_Platona_Professorskaya

(2) В связи с «ещё более высокими принципами» (арх^а1 Тимей 53d), не получившими в этом диалоге никакого разъяснения, мы имели случай напомнить об одном пассаже в «Законах», где затрагивается вопрос о возникновении (yeveCTig, гёнесис) всех вещей (см. выше, с. 155, прим. 1). Вот этот текст: «Какой же процесс должен происходить, чтобы совершилось становление вещей? Очевидно, что это возможно только тогда, когда имеется некоторое начало (архп), и оно претерпевает возрастание и так достигает второго развития (peTdpaaiv), а отправляясь от него — следующего, и когда, достигнув третьего, оно может быть воспринято существами, обладающими восприятием. Путём такого изменения и такого перехода возникает всё; оно имеет действительное бытие, покуда остаётся таковым; переходя же в другое состояние, оно полностью уничтожается» (Законы X, 894а 1-8; в оригинале — перевод Рудольфа Руфенера).

Никто не сможет поспорить с тем, что это место, как выразился Конрад Гайзер, «прежде всего нужно признать загадочным» (Gaiser, 1968. S. 187). Таковым оно остаётся даже в том случае, если тщательно учитывается окружающий его контекст в десятой книге «Законов». Подлинная ясность, как показал именно Гайзер, достигается лишь с привлечением свидетельств о неписаной теории принципов; тогда в этом пассаже обнаруживается намеренно туманная передача математического положения о переходе от первого измерения через второе к третьему — положения, которое одновременно используется Платоном в качестве модели для объяснения обстоятельств онтологического порядка (Gaiser, 1968. S. 173-189, особенно S. 175 и S. 187-189; ср. тж. Gaiser, 1984. S. 148-149).

Так можно ли сказать, что главное здесь сообщено намёком? Нет, потому что здесь, по существу, ничего не «сообщено», во всяком случае тому читателю, который уже загодя не располагает информацией из других источников; без источников, получивших слово благодаря Гайзеру, наш отрывок навсегда остался бы до крайности невнятным, превратившись в объект приложения субъективных приёмов интерпретации. Да и по отношению к собственному замыслу десятой книги «Законов», призванной показать, что в космосе правит разумная мировая душа, объяснение возникновения (yeveaig) всех вещей в терминах трёх пространственных измерений не является «главным». А вот о том, что знания, составляющие содержание философского образования руководителей государства, относятся к предметам, преждевременное сообщение которых было бы бессмысленным (a7TQ0QQr|Ta), читатель узнаёт не из туманного намёка, а из прямого сообщения в конце произведения (968е, ср. выше, с. 148).

(3) В связи с изложением философских познаний, проступающих за внешне бессмысленными и запутывающими рассуждениями в «Евтидеме» (см. выше, гл. 18), нам уже доводилось настоятельно указывать, что ни одна из «загадок» этого диалога не может быть разрешена без знакомства с незашифрованным учением об анамнесисе и с понятием диалектики в «Меноне», «Фе-доне» и «Государстве». Таким образом, «загадки» «Евти-дема» вовсе не являются загадками в духе архаического литературного жанра alvog (айнос), соль которых состоит в том, что реципиент разгадывает задуманное без посторонней помощи, исходя из самого текста. Эдип должен был разрешить загадку Сфинкс, не имея каких-либо специфических предварительных данных, доступных лишь ему одному — вся его слава разгадывателя загадок тут же развеялась бы, приступи он к решению этого задания на особых условиях. Напротив, «загадка», гласящая, что всякий человек знает всё и даже знал всё всегда (Евшидем 294а-е, 294e-296d), разрешима только при наличии специфически платоновских предварительных данных, без них же она действительно была бы тем, чем кажется неподготовленному читателю — откровенным вздором.

Желая, однако, показать, что фоном здесь служит нечто особенное и значительное, Платон прибегает не к неопределённым намёкам, а к драматургическому приёму прерывания пересказываемого диалога; об этом мы поговорим в следующей главе (см. ниже, с. 197-199).

(4) При обсуждении эпизода умолчания (Государство 611-612) мы отстаивали тот взгляд, что результат более точного рассмотрения души, не предпринятого в диалоге, всё же можно вывести из отдельных указаний, содержащихся в тексте (см. выше, с. 168 и след.). Значит, здесь намёк все же имеет функцию сообщать главное в зашифрованной форме?