Kak_chitat_Platona_Professorskaya

От интерпретаторов не утаилось то обстоятельство, что в этом диалоге «Сократ» располагает учением об идеях и анамнесисе, равно как и платоновским понятием диалектики². Однако значение этого факта в контексте данного диалога не было ими понято, поскольку скрытое знание Сократа, отчётливо угадывающееся в диалоге, они не сумели поставить в связь со сквозным действием. Но стоит посмотреть на такое превосходство в знании (которое Сократ, правда, иронически утаивает в ходе диалога) с точки зрения действия, как сразу становится ясно, что сам Сократ и есть тот, чей статус он в шутку присваивает эристикам: знающий, сознательно скрывающий своё «серьёзное» знание. Теперь мы можем выразить содержание действия диалога и таким образом: истинный эсотерик Сократ разоблачает двух шарлатанов, уличая их в том, что никаким «серьёзным» знанием (которое они могли бы скрывать) они не располагают; иронически переворачивая действительность, он изображает их эсотериками. Стало быть, в диалоге высмеивается не эсотерическое сокрытие знания, а как раз наоборот — неспособность к нему. Положительный смысл этого таков: послание «Евтидема», расслышать которое можно, лишь принимая во внимание его лейтмотив и сквозное действие, гласит, что истинный философ должен быть эсотериком.

В «Хармиде» содержанием сквозного действия является своего рода «обращение» юного Хармида, т. е. его внезапная и безоговорочная решимость вверить себя Сократу как идеальному учителю. Мотивом, связанным с этим действием, является мотив «лекарства» и «заговора», который необходимо проводить перед применением лекарства³. Темой диалога является добродетель благоразумия.

Взаимосвязь же действия, лейтмотива и темы, коротко говоря, такова. В конце диалога Хармид решается избрать Сократа своим учителем, что несомненно является знаком уже имеющихся в его душе задатков благоразумия. Однако подлинное решение остаётся за Сократом — он специально указывает на то, что именно от него зависит, разгласить «заговор» или нет (Хармид 156а). Он мог бы даже прямо пустить «лекарство» в ход — однако этому препятствует предостережение его фракийского учителя: ни под каким предлогом не поддаваться

соблазну выдать лекарство без предварительного «заговора» (157Ьс). Таким образом, и Сократу, как учителю, тоже, в свою очередь, требуется добродетель благоразумия — и он доказывает, что обладает ею, когда, желая провести наставление так, как того требует его предмет, он скрывает своё более глубокое философское знание («лекарство», фаррако\>), покуда ученик не станет готов к его восприятию благодаря предварительным разговорам (e7TCf)6q). И вновь переплетение лейтмотива, действия и темы показывает, что истинный учитель в философии должен быть способен к эсотерическому сокрытию знания.

Как третий пример мы подробнее проанализируем сквозное действие «Государства»¹¹⁴. Содержание действия таково: несколько друзей хотят «принудить» Сократа сообщить о своих воззрениях на справедливость, наилучшее государственное устройство и, наконец, на благо и на диалектику как путь к идее блага. Мотив, артикулирующий содержание действия и претерпевающий всё новые вариации на протяжении всего диалога, возникает уже на первой странице произведения: Сократа хотят «схватить» и ни за что не «пускать»; он же думает, что ему удастся мирно уговорить друзей отпустить его (Государство 327а-с). Таким образом, уже начальная ситуация ясно показывает, что в мудрости Сократа нуждаются другие, а он сам счёл бы вполне возможным для себя и уклонение от разговора. Но поначалу он уступает, и друзьям удаётся побудить его к изложению важных предметов: он готов, начиная со второй книги, «прийти на помощь» справедливости (а тем самым и своему собственному логосу в защиту справедливости из первой книги). Он не только готов, но и блестящим образом подготовлен к этому — он привносит в дискуссию поистине «более ценные предметы», намного превосходящие понятийные рамки первой книги и ведущие собеседников ко всё более принципиальным вопросам. Однако по мере того, как рассуждение постепенно приближается к принципам (архдО/ склонность Сократа делиться с собеседниками убывает, пока, наконец, ему не удаётся мирно уговорить их «пустить» его — в ответ на просьбу изложить своё мнение о благе, а также о путях диалектики и о её содержании; его уверение, что в этой области Глав-кон уже не сможет следовать за ним (533а), принимается последним без возражений.

Таким образом, действие «Государства» началось с символической пробы сил: друзья в шутку угрожали втянуть Сократа в разговор даже против его воли (327с). Но из этой пробы сил диалектик в итоге выходит победителем. Остальным приходится признать, что решение вопроса о том, какую долю своих философских знаний он передаст другим, должно оставаться за ним. Сократ недвусмысленно даёт понять, что сообщает о своих взглядах, сообразуясь с тем, отвечает ли его собеседник определённым требованиям или нет, иначе говоря, что строго ориентированное на адресата (или «эсотериче-