Как я изобретал мир

Во время всех наших путешествий по Кавказу у нас была возможность оценить сноровку и выдержку невысоких кавказских лошадей. Они карабкались со своими седоками по самым отвесным и трудно проходимым горным тропам, не уставая и не оступаясь; без них вряд ли получилось бы преодолеть разорванные и изрезанные трещинами горные местности. Утомительные поездки по Кавказу всегда надежнее совершать на лошадях, чем пешком. То, что и из этого правила существуют исключения, я познал на собственном примере во время второго визита в Кедабек. До самого декабря стояла ясная и теплая осенняя погода, как вдруг она сменилась дождем с небольшим снегопадом. Мы как раз собирались посетить долину Шамхор и воспользовались немного утомительной верховой дорогой, идущей до Шамхора вдоль бурного ручья Калакент. Когда снег пошел сильнее, мы решили, что будет уместнее вернуться, дабы обратный путь окончательно не занесло. Удивительно, с какой уверенностью лошадям удавалось находить горную тропу, уже высоко занесенную снегом и проходящую вплотную с глубоко врезанным руслом реки, всегда ступая по безопасным местам. Я следовал за братом, как вдруг заметил, что прямо у опасного участка, у самого края берега, вертикально обрывающегося здесь на несколько метров вниз, под весом его лошади пошатнулся камень. Через мгновение моя лошадь наступила на этот камень, вследствие чего тот покатился вниз, увлекая нас за собой.

Помню только крик следовавшего за мной всадника и что я уже очутился на ногах в центре русла, а лошадь была рядом. По воспоминаниям моих попутчиков, лошадь перевернулась со мной в воздухе через бок и упала прямо на ноги. Как бы то ни было, это был удивительно счастливый конец.

Для обратной дороги домой я оба раза выбирал путь через Константинополь, и первый из них тоже был богат особыми событиями. До середины декабря стояла хорошая погода, но как только мы покинули Кедабек, она изменилась, и на Риони нас застигла ужаснейшая гроза. С огромным трудом мы добрались до Поти, но там узнали, что пароход, который нас должен быть везти дальше, прошел мимо, поскольку причалить судно при такой погоде не могло. Мы (вся группа, прибывшая на речном пароходе), таким образом, были вынуждены в течение недели ютиться в самом жалком отеле этого местечка. Это была наиболее неприятная неделя моей жизни. Всю ночь бушевала ужасная буря: не только снаружи, но и в моей комнате. Я неоднократно вставал, чтобы проверить окна и двери, но все было закрыто. На следующее утро я увидел, что всю комнату покрывали снежные хлопья, и затем обнаружил, что их намело через широкие щели в полу. Дома в Поти, лежащем на болотистой почве, наполовину стояли на сваях, и это объясняло чудо снегопада в закрытой комнате. Непогода не прекращалась много дней, к тому же я подцепил острое воспаление соединительной ткани одного глаза, что сделало мое пребывание еще более ужасным. Болезненное воспаление, которое не мог уменьшить ни один врач, узкий обеденный зал, переполненный людьми всех слоев и национальностей, невкусная еда и отсутствие любого обслуживания делали жизнь там по-настоящему невыносимой.

Наконец, пришел долгожданный пароход, и, несмотря на сильный шторм, ему удалось взять на борт меня и еще троих путешественников. Во время путешествия до Босфора очень сильно штормило, и это подвергало тяжелому испытанию нашу способность переносить качку. К огромному удивлению капитана, мы все вчетвером ее выдержали. Моими попутчиками на корабле были: русский генерал, являвшийся консулом в Мессине и, как я позже узнал, отцом очень милой дочери, в настоящее время жены моего друга профессора Дорна[211] в Неаполе; молодой русский дипломат, который впоследствии занимал высокие посты; наконец, в высшей степени оригинальный австрийский владелец металлургического завода, который не давал надолго остыть своей трубке, если он в это время не ел и не спал. Капитан тоже оказался весьма образованным, умным мужчиной, и наше необычно длинное морское путешествие пролетело быстро и приятно вопреки бушевавшему шторму и качке.

В Трапезунде, где мы пришвартовались на несколько часов, я пережил очередной маленький несчастный случай. Совершив прогулку по лежащему над городом плато, чтобы еще раз насладиться чудесной панорамой, я направлялся оттуда в город по новому шоссе, проходившему вдоль резко обрывающегося морского берега совершенно без перил. Тут передо мной возникло стадо ослов, груженных мешками с зерном. Я необдуманно встал со стороны моря, где не было перил, чтобы пропустить стадо. Сначала все шло хорошо, но постепенно стадо становилось все плотнее и плотнее и в итоге заняло всю ширину шоссе. Я отмахивался и бил их, но это было бесполезно – животные при всем желании не могли уступить дорогу. Попытка запрыгнуть на одного из ослов не удалась, я подался от осла назад и полетел вниз по отвесной кирпичной кладке в грязь и кустарник, что, слава богу, смягчило удар от падения с высоты.