Как я изобретал мир

У меня отобрали все записи и чистую бумагу, заявив напоследок, что воздержатся от столь же основательного личного досмотра, принимая во внимание удовлетворительные результаты предыдущего, если я передам всю письменную корреспонденцию и дам слово, что при мне не осталось ничего напечатанного либо написанного. В ответ на заявление, что я уезжаю обратно по причине такого обращения, мне было велено вместе с вещами следовать в Варшаву и дожидаться там дальнейших указаний. Таким образом, я стал русским государственным преступником!

Прибыв в Варшаву, я горько пожаловался на произвол генералу Ауреджио, который, будучи директором железной дороги Варшава – Вена, заключил с моей фирмой контракт на строительство железнодорожных телеграфов. Генерал пообещал оказать мне содействие через наместника Польши графа Паскевича. На вопрос, не совершал ли я чего-либо, что могло сделать меня политически опасным, я вспомнил только то, что однажды сказал одному государственному чиновнику в ответ на многократное предложение представить меня к ордену за заслуги перед Россией, что сей орден нравится мне меньше, чем дальнейшие заказы на строительство линий в России. Наместник очень смеялся, когда генерал сообщил ему мою исповедь, и велел передать, что на моем месте думал бы точно так же. Я тут же получил обратно все свои вещи вместе с паспортом. После короткого свидания с Карлом, приехавшим вслед за мной в Варшаву, я продолжил путешествие.

Прибыв после шести дней пути в весьма неудобной почтовой карете в Петербург, я сразу же направился к графу Клейнмихелю, который, как я уже слышал в Варшаве, лично отдал приказ выдать мне паспорт под его личную ответственность. Граф весьма дружелюбно выслушал мой рассказ и ознакомился с предъявленными мной отзывами о прежде выполненных нами работах. Он явно был возмущен оказанным мне приемом. Найдя в очень лестном отзыве начальника полиции Берлина Гинкельдея об установленном нами телеграфе приписку, что я нахожусь вне всяких подозрений полиции, он велел мне вместе с отзывом отправиться к начальнику тайной полиции генералу Дубельту. «Передайте генералу, – сказал он, – я приказываю ему прочитать этот отзыв, а затем сразу же верните его мне, я хочу показать его государю!»

Такое поручение поставило меня в крайне затруднительное положение. К счастью, один из варшавских деловых партнеров дал мне рекомендательное письмо к одному из высших чиновников петербургской тайной полиции. Поэтому для начала я отправился туда и попросил совета, как выполнить приказ графа, не вызвав ничье недовольство. Я узнал о существовании некоего доноса из Копенгагена, описывавшего меня как крайне опасного субъекта, близко якшающегося с демократически настроенными кильскими профессорами, после чего был издан приказ о задержке оформления паспорта. Это явно была благодарность датчан за установку мин в Кильской бухте и закладку крайне мешавших им батарей в Эккернферде.

Как начальник тайной полиции, на торжественной аудиенции взявший мой отзыв и затем всегда оказывавший мне свое благоволение и постоянную поддержку в моих делах, так и сам граф Клейнмихель были полностью удовлетворены моим объяснением.

Я подробно пересказал этот интересный эпизод моей жизни, так как он дает прекрасное представление о ситуации и отношениях с властью в царской России. Кроме того, он принес нашим делам огромную пользу. Власть графа Клейнмихеля была тогда настолько велика, что при жизни императора Николая ей никто не осмеливался противостоять. Граф проникся доверием ко мне и впоследствии полностью перенес его и на моего брата Карла. Только благодаря его мощной протекции мы получили возможность благополучного выполнения порученных нам великих дел.

Граф Клейнмихель не скрывал, что для исполнения его дальнейших замыслов он более всего желал бы навсегда удержать меня в России. Но я не мог взять на себя такие обязательства и при прощании в конце июля сообщил о скором прибытии моего брата, имеющего большой опыт в строительстве линий и готового исполнять его приказы лучше, чем это сделал бы я сам.

Через несколько дней после моего отъезда Карл прибыл в Петербург. Графа весьма удивила его юношеская внешность, и потому он был крайне недоволен, однако поручил Карлу найти способ связать строящейся телеграфной линией Ораниенбаум и Кронштадт с Телеграфной башней Зимнего дворца[128], не предпринимая на личной половине императора никаких мешающих ему строительных работ.

После внимательного осмотра Карлом гордого здания дворца с эркером в виде башни ему бросилось в глаза, что на одном из ее углов отсутствует водосточный желоб, как это имело место быть на остальных трех. Вооруженный данным наблюдением, он возвратился к графу, который, досадуя на его мнимую некомпетентность, достаточно резко спросил, чего ему еще надо. Карл изложил свой план по установке в пустом углу башни идентичного водосточного желоба и прокладке в нем изолированной телеграфной линии.