Как я отыскал Ливингстона

Иногда лихорадке предшествует сильнейший озноб, в течении которого можно наложить на больного целые горы одеял, почти нисколько не согревая его. Затем наступает необыкновенно сильная головная боль, сопровождающая невыносимою болью в бедрах и вдоль спинного хребта, переходящею в плечные лопатки, далее в шею и останавливающейся, наконец, в задней и передней части головы. Обыкновенно же лихорадке не предшествует озноб, но после периода ослабления и бессознательности, сопровождающейся сильным жаром и ударами в висках, наступает боль в пояснице и спинном хребте и невыносимая жажда. В мозгу возникают самые дикие картины, принимающие часто самые отвратительный вид. Перед омраченным воображением страдальца проходят образы существующих и несуществующих пресмыкающихся, превращающихся ежеминутно в еще более безобразные формы, становящиеся ежеминутно все запутаннее, отвратительнее и ужаснее. Не будучи в состоянии долее выносить эти мучительные видения, он старается открыть глаза, чтобы разогнать толпу осаждающих его привидений, но вместо того он переходит в новый ад и на него обрушиваются новые страдания. О! как ужасны были те бесконечно длинные часы, в течении которых я стонал под этим ужасным кошмаром. О! как ужасны те физические страдания, которые приходится переносить путешественнику в Африке. О! какую злобу и раздражительность возбуждают эти дьявольские фантасмагории! Самое ангельское терпение не успокаивает, самый внимательный уход не облегчает, самая глубокая преданность противна. В течении этих ужасных переходов, вызывающих самое свирепое бешенство, сам Иов сделался бы раздражителен, безумно нетерпелив и холеричен. Человеку в подобные моменты кажется, что на него обрушились все несчастия. Когда же он выздоровеет, то чувствует себя как бы очищенным, становится необыкновенно вежлив и дружелюбен, наслаждается всякою вещью, представлявшейся ему еще недавно в таком ужасном виде; на слуг своих смотрит с любовью и дружбой; от самых обыденных вещей приходит в восторг. Природа кажется ему очаровательною; среди мертвых деревьев и монотонного леса он способен придти в восхищения Я говорю об этой болезни на основании тех внимательных анализов припадков, со всеми их строгими, жалобными и злыми оттенками, какие я мог заметить. Я привык наслаждаться наблюдениями над всеми смешными, ужасными, фантастическими и уродливыми картинами, проносившимися пред моими глазами, даже если я в это время страдал пароксизмами лихорадки.

1-го октября, после 4-х часов ходьбы по направлению к ю.ю.з., мы достигли большого пруда, носящего название Зивани. Мы нашли старую, полусгоревшую хамби, осененную величественною смоковницею, гигантом лесов Униамвези; через час мы превратили хамби в великолепный лагерь.

Если я не ошибаюсь, ствол дерева имел до 38 ф. в окружности; это красивейшее из всех встречавшихся мне в Африке деревьев этого вида. Полк легко мог бы отдыхать во время полуденного привала под тенью этого колоссального лиственного свода. Диаметр, бросаемой им тени, равняется 120 футам. Мое недавнее выздоровление заставляло меня смотреть с восторгом на все окружающее. Мною овладело чувство спокойствия и полного довольства, какого я не испытывал еще, брода по Унианиембэ с равнодушием к своей бесцельной жизни. Я разговаривал с своими слугами, как с друзьями и равными. Мы беседовали друг с другом относительно своих планов совершенно как товарищи.

Когда догорал день и солнце склонялось к западу, окрашивая небо ярким золотым, серебряным, пурпуровым и опаловым цветами, когда лучи роскошными цветами переливались на вершинах девственного леса и над всем этим возвышалось тихое, божественное, покойное небо, когда даже в души моих грубых спутников закрадывалось наслаждение природой, в то время мы, окончивши свои дневные труды и видя свой лагерь в полной безопасности, вынимали свои трубки и наслаждались плодами своего труда и спокойствием духа, составляющим удел людей исполнивших свой долг.