Как я разлюбил дизайн

Внушения подействовали не только на внутренний рынок. Модель «Альфа» собрала хвалебные отзывы в зарубежной прессе, а часть из пятнадцати тысяч изготовленных аппаратов отправилась на экспорт.

* * *

Разговор Солтана с Мейснером состоялся, вероятно, в начале шестидесятых. На заднем плане еще маячил недавний соцреализм. В ироничном стихотворении Херберта (опубликованном в 1957 году) художники сравниваются с орнаментистами:

Благослови вас Бог, орнаментисты,
когда б не ваши золотые кисти
нам не видать парящих ангелков

В действительности же мы читаем об орнаментистах, которые расписывают стену тюрьмы и…

даже спины сидящих по ту сторону розовым

В стихотворении еще говорится о купи-донах и гирляндах, ленточках и музыкальных композициях. Классицизм классицизмом, а в голосе поэта слышится ярость, достойная Адольфа Лооса (52): орнамент – это преступление. Уж во всяком случае – соучастие в преступлении, уничтожение следов злодеяния.

* * *

Существует ли благочестивый обман, сотворенный руками дизайнеров? Например, дома Старого города или Мариенштата (53), восстановленная рыночная площадь Казимежа (54). Домики из детской книжки. Декорации, заверя-ющие пешеходов: «Все будет хорошо. Все уже хорошо. Вы станете такими же счастливыми, как герои „Приключения на Мариенштате“ (55). Только делайте что должно. А мы со всем разберемся».

Как в песне о Жолибоже (56) 1950 года:

приходит вечер, зажигая свет огней,
и я так счастлива, как в юности моей.

Искусственное освещение… Искусственность, которая позволяет убежать от реализма, вернуться в детство. Точнее, в некую фантазию о детстве – фальшивую, но лелеемую взрослыми. О детстве, которое дает чувство безопасности. Позволяет не знать, не понимать, не обращать внимания (взрослые со всем разберутся).

Несколько лет спустя лирический герой «оттепельной» поэмы Важика (57) будет сыт по горло детским балом:

Они пьют морскую воду
и кричат:
лимонад!
Незаметно уходят домой
блевать,
блевать.

* * *

В споре о колесиках Ежи Солтан добивался, чтобы к фотолюбителю, обладателю фотоаппарата, относились серьезно, как ко взрослому. Чтобы ему показывали вещи такими, какие они есть. Солтаном двигала не жестокость, а надежда. Авангардный оптимизм по отношению к предметам и миру. Все не настолько плохо, чтобы усыплять нашу бдительность. Мы можем посмотреть в глаза реальности. Пусть даже если это будет единственный глаз фотоаппарата «Друг» или «Альфа».

* * *

Дела давно минувших лет. В конце концов Мейснер хотел только подкрутить колесико регулировки резкости. Обман – одна из вечных задач архитектуры и дизайна. Первые автомобили напоминали дрожки (лошадь взяла выходной, завтра наверняка снова будет). Первый телевизор затаился в деревянной коробке и прикидывался шкафом.

Глядя на них сегодня, мы пожимаем плечами, но если речь идет о компьютерном интерфейсе, нас это не смущает. Это скевоморфизм – подражание прежней форме, имитация старых материалов в новых технологиях и среде.

Все эти кнопки и клавиши, на которые мы нажимаем. Электронные книги, изображающие бумагу. Конверты, обозначающие имейл. Виртуальные папки, почтовые ящики, мусорные корзины. Иконки, на которых у телефонов до сих пор есть дисковый номеронабиратель. Печати, чернильницы, кисти. Мы общаемся с техникой при помощи старых образов. Архаичные формы должны нас успокоить.

– Ничего не изменилось. Это по-прежнему ваш мир, вы можете себя в нем найти. Только делайте что должно. Мы позаботимся об остальном.

* * *

Сегодня мы наверняка услышали бы, что фотоаппараты «Друг» и «Альфа» имеют дружественный интерфейс. Впрочем, в мемориальной книге варшавской Академии изящных искусств «Долг и бунт» так и написано:

«Альфа» производила впечатление дружественного и несложного в использовании фотоаппарата.

На протяжении десяти с лишним лет я встречаю это определение в описании разных продуктов и проектов и не перестаю удивляться. Мы больше не говорим, что предмет удобный, функциональный и красивый. Допуская, что он может быть «дружественным», мы меняем порядок вещей. Когда-то человек любил свои предметы и инструменты. Теперь же предметы решают, проявить ли к нам благосклонность. Или хотя бы терпимость. Не слишком усложнять нам жизнь. То же касается учреждений, мест, действий:

• Дружественный город.

• Дружественное государство.

• Дружественный отель.

• Дружественная бухгалтерская фирма.

• Дружественные покупки.

И – сияющие улыбки с каждого сантиметра экрана. Словно мы умоляли жидкокристаллическую матрицу удостоить нас улыбки.

– Полюби меня, полюби! Или хотя бы сделай вид, что любишь.

* * *