Читаем Как художники придумали поп-музыку, а поп-музыка стала искусством полностью

По мере распространения эстетики, первопроходцами которой были Вествуд, Рид и Макларен (подхватившие ее у уличных провокаторов вроде Лайдона), становилось понятно: ее резкие угловатые формы, ее коллажи из готовых элементов, ее воспроизведенные в грубой графике «мазки», ее деконструированные тексты были родом из современного искусства, авангарда. Поэто му и сами The Clash приобрели репутацию авангардной и угрожающе субкультурной группы. В 1978 году Кэролайн Кун, их новый менеджер, дала новый толчок этой «политической» эстетике. Если Sex Pistols транслировали на публику полную свободу и сочетание несочетаемых индивидуальностей (Питер Йорк называл это «анархо шик, стиль уличных парней»), то The Clash тяготели к единству коллективного стиля. Они появлялись в одинаковых черных комбинезонах на молнии, как на обложке «Last Gang in Town» (1978), или в униформе сродни военной, как на обложке «Combat Rock» (1982). Теперь членство в поп-группе предполагало общее политическое, философское и эстетическое кредо, основные положения которого могли быть изложены в музыкальной прессе как манифест. Разумеется, эта тактика уходила корнями в авангард начала XX века.

Параллельно двум описанным тенденциям – индивидуализму эксцентричных барахольщиков, пришедших на смену сообществу Them, и военно-политическому единообразию стиля группы – наметилась третья: местами ироничное возрождение субкультуры модов 1960-х годов. Добавьте введенный в обиход Ramones образ рокера-бунтаря в непременной кожаной куртке, и вы получите едва ли не полную картину стилистических предпочтений панк-рока.

По мере того как первая волна панка набирала силу и популярность, идеалы и эстетика нового стиля, порожденного не в последнюю очередь представлениями о том, как отличаться от других, противостоять им, заявлять о себе своим творчеством, получили хождение в художественных школах и нашли мощный отклик среди их студентов – как тех, кто уже занимался музыкой, так и тех, кто о ней только мечтал. И это был не просто осовремененный скиффл: ведь теперь, после двадцати лет существования поп-музыки и поп-искусства, в них всё увереннее видели разные стороны одной и той же деятельности. В комбинации с экстравагантной уличной модой, ситуационистским détournement и умелым использованием массмедиа панк воспринимался как полноценное художественное направление. Фред Верморел, с которым Макларен делил студенческую скамью в Кройдонской школе искусств, называл Sex Pistols произведением искусства и уточнял: «Этот осколочный взрыв [в отличие от „Герники“ Пикассо] нельзя заморозить на холсте в прямоугольной раме; он разлетелся сквозь время огромными газетными заголовками, записями, сплетнями и байками, журнальными вырезками, кино– и видеосъемками, афишами, футболками, модными стилями и (чуть не забыл) концертными выступлениями».

В арт-колледжах, переживавших невиданный наплыв студентов, панк с его социальным пафосом привел к смещению интереса от двусмысленности, которую культивировали Moodies и Nice Style, к энергичному, доступному и разгульному перформансу, концептуальным инсталляциям и юмористическим провокациям. Всё это в свою очередь вливалось в музыку. «Самым очевидным следствием этого взаимовлияния, – пишут Фрит и Хорн, – стали панк-концерты, в которых принципы поп-спектакля соединились со стирающей границу между серьезным и несерьезным всеядностью художественной акции. <…> Панк жадно впитывал авангардные идеи шока, мультимедийности, монтажа и деконструкции». Традиции в который раз определяли бунт.

Четвертого июля 1976 года, после пары выступлений на разогреве у The Doctors of Madness, Sex Pistols дали первый из двух своих концертов в манчестерском Малом зале свободной торговли. Концерты прошли с промежутком в шесть недель. Как известно, на них побывали несколько человек, чьи впечатления от увиденного повлияли на постпанк и не только на него: это были Стивен Моррисси, Тони Уилсон (основатель лейбла Factory Records) и будущие участники групп Joy Division и The Fall. Вместе с ними в зале присутствовали два студента факультета текстильной промышленности Болтонского технологического института: Пит Шелли и Ховард Девото. Они тут же придумали свою группу – Buzzcocks.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Маска и душа
Маска и душа

Федор Шаляпин… Легендарный певец, покоривший своим голосом весь мир – Мариинский и Большой театры, Метрополитен-опера, театр Шаттле, Ковент-Гарден. Высокий, статный, с выразительными чертами лица, пронзительным взглядом, он производил неизгладимое впечатление в своих лучших трагических ролях – Мельник, Борис Годунов, Мефистофель, Дон Кихот. Шаляпин потрясал зрителей неистовым темпераментом, находил всегда точные и искренние интонации для каждого слова песни, органично и достоверно держался на сцене. Поклонниками его таланта были композиторы Сергей Прокофьев и Антон Рубинштейн, актер Чарли Чаплин и будущий английский король Эдуард VI.Книгу «Маска и душа» Ф. И. Шаляпин написал и выпустил в Париже спустя десятилетие с момента эмиграции. В ней он рассказал о том, что так долго скрывал от публики – о своей жизни в России, о людях, с которыми сводила судьба, о горькой доле изгнанника, о тоске по Родине. Найдет читатель здесь и проникновенные размышления артиста об искусстве, театре, сцене – как он готовился к концертам; о чем думал и что испытывал, исполняя арии; как реагировал на критику и отзывы о своих выступлениях.На страницах воспоминаний Шаляпин сбрасывает сценическую маску прославленного певца и открывает душу человека, посвятившего всю жизнь искусству.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Федор Иванович Шаляпин

Музыка