Как ко мне сватался Ветер

Я изобразила конвульсивный припадок.

— Вот. Трясусь. Доволен? А теперь расскажи, куда собрался?

Жених хохотнул, и в этом смехе послышались звуки песни Зелёной ночи. Но наваждение исчезло так же быстро, как появилось.

— К самым древним из горных существ. Если кто-то и знает секреты метки, то они. И поверь, любимая, я с удовольствием совершил бы это путешествие без твоего навязчивого общества, но, к сожалению, на таком расстоянии метка нам обоим доставит некоторый дискомфорт.

Один сапог так и остался незашнурованным, а Полох сел на кровати, уперев локти в колени. Я же опустилась в его кресло и бездумно поднесла к губам чашку с недопитым кофе. Глотнула, облизалась и, наконец, сформулировала:

— Если с самого начала можно было просто спросить у этих существ, как избавиться от метки, почему ты до сих пор этого не сделал?

— Ну, во-первых, — Ветер встал, чтобы отнять и осушить кружку, но в ней обнаружился только кофейный осадок, так что он брезгливо скривился, но от плевка удержался, — с чего бы мне тебе помогать? По доброте душевной? Много ты видела благородных монстров?

Я кивнула, принимая аргумент к сведению.

— А во-вторых?

— А во-вторых… — Полох вынул из-за пазухи помятую веточку жасмина и, блаженно зажмурившись, принюхался. — Считай, что у меня не было мотивации.

— То есть, теперь она есть?

— Более или менее.

— И ты хочешь от меня избавиться?

— Отныне и вовек, — пафосно произнёс Ветер ритуальную свадебную фразу и элегантно поклонился.

— Что ж… — Я закусила губу, чтобы сдержать торжествующий смех. Закинула ноги на стол, подражая жениху. Правда, когда он заинтригованно наклонился, заглядывая под юбку, пришлось подобрать её и зажать меж коленей. Но всё же я проговорила это не менее самодовольно, чем мог бы сам Полох: — Тогда заинтересуй меня.

— Что?!

— У тебя есть мотивация, чтобы снять метку, — пояснила я. — А у меня… Ну даже не знаю… Меня неплохо приняли. Дом уютный, опять же, виды и закаты… Рея готовит чудесные блинчики!

Видеть, как он меняется в лице, было невыносимо приятно! Удивлённое выражение сменилось растерянным, в том скользнула надежда на шутку, которая перетекла в раздражение и, наконец, понимание.

— И что ты предлагаешь, любимая? — вздёрнул брови он.

— Выгодную сделку. Я отправлюсь с тобой узнать насчёт метки.

— Пока что это выгодно нам обоим…

Полох попытался меня перебить, но я закончила невозмутимо и не прерываясь:

— Если ты позволишь мне повидаться с матерью.

О, я поняла правила игры! Просить, умолять, быть милой и вежливой с этим мерзавцем, наступая на свою гордость, — тщетно! Шантаж, только шантаж! Этот язык он понимает.

— И в котором из миров эта сделка мне выгодна?! — обалдел от наглости Ветер.

— Во всех, в которых ты хочешь избавиться от… как ты говорил? Упрямой, приставучей, требовательной и шумной девицы. Ну что, по рукам?

Полох приподнял одну бровь и бесцветно произнёс:

— Тебе полагалось бы благодарить меня за призрачный шанс заполучить свободу.

— Угу.

— Да даже за то, что ты вообще до сих пор жива и не поругана.

— Ага.

— А ты выставляешь мне ультиматум?

— Я лишь следую заведённым вами правилам, возлюбленный жених, — безропотно склонила голову я.

Полох поднял палец, собираясь сказать что-то ещё, набрал в грудь воздуха, но не стал. Его брови изобразили странный танец, серёжка сверкнула на солнце… Вот сейчас шуганёт, напоминая, кто у кого в гостях, и прощай, моя выгодная сделка!

— По рукам, — неожиданно согласился монстр.

* * *

Когда он нёс меня сквозь облака домой, восторг смешивался с паникой. Хотелось развернуть крылья и распробовать радость полёта, но Ветер щёлкал меня по носу и шипел:

— Не вертись, а то брошу!

Ослушаться означало распластаться на камнях, таких же острых у подножия гор, как и на их вершинах. И я послушно замерла, нехотя прижимаясь к его груди и вслушиваясь в судорожные удары сердца.

— Нам туда, где алый флаг, — попыталась руководить я, но в ответ Полох чувствительно укусил меня за ухо.

— Раскомандовалась! Ничего, пройдёшься пешочком. Ты же любитель прогулок.

Я обиженно надулась, но указывать, куда лететь, перестала. А то ещё правда сбросит вниз…

Он приземлился за несколько улиц от моего дома. В той части города, где хибарки-развалюхи чаще становились пристанищем бродячих животных, чем людей, а низкорастущие деревья почти полностью скрывали дорогу.

— В вашей низине воняет, — брезгливо скривился Ветер.

Я оскорбилась:

— И ничего подобного!

Вдохнула густой тёплый воздух, так отличающийся от горного, и… едва подавила тошноту. Прежде незаметные, привычные запахи вызывали дурноту.

Кошачьи метки и крысы, падаль и свежеиспечённый хлеб, копчёности и сладковатый душок пахучих масел, которым заманивают клиентов самые дорогие лавки. Всё это смешалось, прогрелось солнцем и варилось в котле ароматов. Недвижимый воздух густел и оседал. Ветра в Предгорье не было, поэтому вонь не исчезала со временем, а наслаивалась. Никогда прежде я её не замечала…

— Ну и пусть! Притерпишься. Зато здесь тепло!