Как ко мне сватался Ветер

Я надавила сильнее, под пальцами забилась жилка, мышцы его шеи напряглись. Я некстати подумала, как бесстыдно выгляжу верхом на обнажённом мужчине и тут же отбросила мысль. В душе поднималось новое чувство — ненависть. Он забрал меня из родного дома. Его отец убил моего, а мне теперь даже отомстить некому! Ветер держит в заложниках всё Предгорье и ему нет дела до того, что жители не рискуют лишний раз упомянуть имя господина!

Если убью его, меня поблагодарят…

Насмешливый взгляд, полуулыбка, полное доверие и беззащитность.

Я вернусь в Предгорье победительницей, а не жертвой, и никто больше не посмеет фальшиво-сочувственно вздохнуть мне вслед.

Смуглая шея, выступившие жилы, заострившиеся скулы.

Мама откроет дверь и скажет, как соскучилась…

Мама…

А кто обменял меня на корзину колбасы да новые занавески? Мама или… господин Ветер?

Судорога свела тело Полоха, он дёрнулся подо мной, но сдержался и не начал борьбу.

Ветер — редкостная скотина, которой плевать на всех, не только на меня. Но если я не верну его домой, Рея как следует выпорет меня и точно не приготовит больше блинчиков.

А ещё его глаза, тёмные насмешливые глаза, смотрят так, что хочется утонуть вместе с ним.

Я сделала это раньше, чем признала, что собираюсь. Обхватила жениха за шею и потянула вверх, выволакивая из воды. Он закашлялся, откинул назад волосы и положил руки мне на талию, не давая отстраниться.

— Так я и думал.

— Что ты там думал, что?! — Я ударила его в грудь, но хватка на талии стала только сильнее.

— Что ты беспокоишься за меня, любимая.

— И ничего подобного!

Его ладонь прошлась вдоль позвоночника вверх-вниз, а я неосознанно выгнулась, как дождавшаяся ласки кошка.

— Неужели?

Я навалилась на него, снова немного притопив, но на этот раз отпустив сразу, как только он разомкнул объятия. Хорошо бы ещё вода была холодной, способной остудить пыл мужчины! А то так игра его только раззадорила… Я отодвинулась подальше и пояснила:

— Я просто боюсь Рею!

— Я тоже её боюсь, — охотно согласился Полох. — Это же инстинкт самосохранения!

Я погрызла ноготь, не зная, можно ли лезть не в своё дело, но всё же спросила:

— Кто она тебе?

— Рея? — Полох крепко задумался. Вряд ли он и сам прежде задавал себе этот вопрос. — Она самый… единственный родной человек для меня.

Окунулся в воду по нос, пустил несколько пузырей, как ребёнок.

— Блна блунунуся бубу мну…

— Что?

Он вынырнул и нехотя тихо повторил:

— Она заботится обо мне…

Он казался таким беззащитным и одиноким. Сколько лет Полох провел в горах, без друзей, с тираном-отцом?

— Ты родился здесь?

Сочувственный тон не понравился ему. Беззащитный одинокий мальчик тут же надел маску невыносимого господина Ветра.

— Мать выпихнула меня из чрева в горах, — цинично заявил он. — И сбросилась с обрыва, как только сделала это.

Я вытянула ноги, случайно задев жениха бедром, но не вздрогнула от прикосновения и не отпрянула.

— Она не должна была бросать тебя…

— Но бросила, — жёстко отрезал Полох. — И оставила «лучшему», — он иронично хмыкнул, — на свете папаше. Если бы не Рея… — Полох замолчал и уставился на заснеженные вершины. Я решила, он не закончит фразу, но Ветер всё же выдавил: — Я мог бы стать таким же как он.

Меня передёрнуло от отвращения. А ведь и правда, Полох мог быть другим. И горячую ванну в горах со мной мог бы делить иной мужчина. Жёсткий, жестокий, самовлюблённый… Ну, положим, последнего Полоху и так хватало. Но всё же он не был похож на того, кто убил моего отца. Совсем не был.

Не подумав о том, как это будет выглядеть, я встала на колени и подалась к нему. Погладила пальцами острый подбородок, прижалась лбом к его лбу.

— Ты не похож на него. Ты никогда-никогда не стал бы им! — горячо зашептала я.

Он ядовито искривил губы.

— Откуда тебе знать? Этого не знать даже мне.

— Я знаю! Потому что ненавидела его, а ты… ты…

Я замолчала, с ужасом осознав, что именно хотела сказать. Но у Полоха, конечно же, не хватило такта, чтобы сделать вид, будто не заметил.

— А я тебе нравлюсь? — ехидно подсказал он.

— Нет!

— Да, любимая!

Мы были так близко… Ну что стоило признать поражение и кивнуть? В конце концов, он и так мой жених. И не противен мне, а, напротив, притягателен и возмутительно красив!

Я нервно облизала губы, не находя в себе сил отдёрнуть ладони от его лица.

— Всё в порядке, любимая, — его рука скользнула по моей ягодице и замерла где-то внизу, где так сладко сводило мышцы. — В этом нет ничего дурного…

Я тяжело и часто дышала, задевая грудью его торс, и только когда ресницы Ветра дрогнули, поняла, что перешла границу.

— Нет!

Я выскочила из воды так быстро, будто она вскипела. Закрутилась в полотенце, яростно вытираясь, словно надеялась стереть ожоги от его ладоней. Метка невесты горела, растекаясь по телу истомой, требуя, чтобы я вернулась и прильнула к жениху, отдалась воле богов.

— Ты совсем! — рычала я, натягивая выданную одежду. — Совсем мне не нравишься! Ни капельки!