Как ко мне сватался Ветер

Я едва не вырвала все волосы, промакивая их, и больше всего на свете боялась оглянуться и увидеть, что Полох всё это время смотрит на меня. Ведь точно знала: этот взгляд не сулит ничего хорошего… Я не хотела видеть его, не хотела слышать, что он скажет. Но услышала.

— Обманщица, — одобрительно протянул Ветер.

Он так и сидел в котле, обняв его бортик и положив подбородок на предплечья. Рассматривал меня с каким-то странным выражением, которое приводило в ужас и завораживало одновременно.

— Мы снимем метки и навсегда расстанемся! — напомнила я. — Ты говорил, что я не нужна тебе!

Полох не стал спорить:

— Говорил.

— Вот именно! И я тебе ни чуточки не нравлюсь, помнишь? Я раздражительная и шумная!

— Не нравишься.

— Поэтому… Поэтому нечего терять время! Я жду тебя внизу.

Очень хотелось верить, что последняя произнесённая им фраза мне послышалась. В конце концов, когда я спускалась по ступеням в селение детей гор, ветер свистел в ушах. Но часть меня уже тогда знала, что Полох отчётливо произнёс:

— И я тоже обманщик.

Глава 13. Ты справишься сама!

Куда быстрее мы преодолели бы этот путь в полёте. Но после того, что произошло между нами в селении детей гор, я боялась прикасаться к Полоху. Казалось, помимо метки невесты моё тело заклеймили его прикосновения, уши начинали гореть, стоило вспомнить о ладонях, ласкающих спину и скользящих вниз, а по шее начинали стекать капельки пота.

— Ноги ещё не натёрла? — насмешливо поинтересовался Ветер.

Он летел рядом, заложив руки за голову. Будто не летел даже, а лежал на кушетке, а потоки воздуха услужливо перемещали его с места на место.

Я упрямо стиснула губы.

— Справлюсь сама.

— Ну-ну…

Подаренная нам одежда была куда удобнее, чем нарядные шелка из особняка Ветра. Сразу видно, что дети гор ходят по камням пешком куда чаще, чем господин Полох, привыкший к полётам.

Кожаные сапожки удобно облегали ногу и ничуточки не натирали, хоть и были шиты не на меня. Квадратная меховая телогрейка не только не пропускала холод, но и прятала от многозначительных взглядов жениха. Только клетчатая юбка всё норовила задраться, когда я карабкалась по валунам, но вряд ли это выглядело так уж привлекательно, ведь под ней имелись портки из некрашеной тонкой шерсти. Зато жених в безразмерных одеждах горных жителей смотрелся поистине комично. Дети гор, в большинстве своём, были ниже, но куда шире людей, поэтому коротенькие штанишки открывали верх его сапог, а в куртку могло поместиться ещё трое таких же поджарых Полохов. Но несмотря на это я любовалась им. Украдкой, конечно же. Когда жених улетал вперёд, проверяя дорогу, и шаловливо кувыркался в воздухе, соскучившись по движению.

— Любимая, мы так к осени не доберёмся!

— Можно подумать, ты очень спешишь, — пробормотала я.

— А?

Я крикнула погромче:

— Говорю, спешу как могу!

Отдалённо напоминающая тропинку полоска земли давно растаяла. Теперь приходилось лезть через камни и оскальзываться на островках льда, сверкающих меж ними. Вот-вот предстояло попроситься к Полоху на руки, и я с содроганием ждала этого момента.

Но негодовала я лишь до тех пор, пока Полох не скрылся из виду. Сразу же потеряв направление, я закрутилась веретеном, но повсюду были лишь камни и небо.

— Полох? — позвала я, в последний момент сдержавшись от крика. Мало ли, ещё обвал устрою своими воплями. Или хуже того — вызову насмешки жениха.

Он не ответил, а я растерялась. Неужели Ветер решил сыграть жестокую шутку и бросить меня здесь? Развлекался, как развлекался с невестами и его отец.

Или обозлился, что я не ответила на ухаживания? Оставит меня скитаться по бездорожью до тех пор, пока, обезумевшая без воды и еды, я соглашусь на любые унижения…

Я помотала головой, отбрасывая глупые мысли. Впереди показался огромный валун с неестественно ровными гранями. Время придало ему такую удачную форму, что можно влезть наверх без труда, как по ступеням. И я намеревалась воспользоваться возможностью.

Не стану звать Ветер и молить о помощи. Справлюсь сама. Заберусь повыше, осмотрюсь…

— Ай!

Щиколотка запуталась в пучке травы. Растения редко выживали здесь. Только самые выносливые, колючие и стелющиеся по безжизненной почве впивались корнями в недра земли, высасывая из неё последние крохи питательной силы. Одно из таких обхватило мой сапог, пронзив его колючками.

— Пусти!

Высвободиться не получилось. Пришлось присесть на корточки и распутывать вьюнок вручную. А он, как на зло, только сильнее стягивал узлы.

— Ты живой, что ли?! — я дёрнулась изо всей силы, покачнулась и завалилась, больно ушибив локти.

Но ушиб показался такой малостью, что о ней и говорить стыдно. Потому что крошечный пучок травы, лежащий на поверхности засохшим сорняком, высунул из-под земли свою основную часть.

Длинный и тонкий, извивающийся подобно змее, утыканный шипами-иглами и очень… очень голодный!

Первым позывом было кликнуть жениха. Я уже открыла рот, вдохнула… И промолчала.

Перед внутренним взором всплыло воспоминание.