Как кошка смотрела на королей и другие мемуаразмы

В 1988 году в издательстве «Книга» вышел сборник довольно странного состава. В него вошли «Жизнь Жана Расина» Франсуа Мориака, «Исповедь Никола» Жерара де Нерваля (о французском писателе XVIII века Никола Ретифе де Ла Бретоне) и роман Альфреда де Виньи «Стелло, или Синие демоны», в котором тоже действуют писатели: Томас Чаттертон и Андре Шенье. И авторы, и герои все замечательные, но общего, кроме писательского ремесла, у них немного. Идея объединить их под одной обложкой и издать в серии «Писатели о писателях» принадлежала издательству, нам же, переводчицам, предстояло воплотить ее в жизнь. Роман Виньи перевела Ирина Исаевна Кузнецова, Мориака и Нерваля мы с Олей переводили вместе, но, по своему обыкновению, поделили: за мной был записан Мориак, за ней – Нерваль. И еще мне предстояло не только сделать примечания к текстам, но и написать вступительную статью, в которой как-то объяснить невинному читателю, что, собственно, эта троица: Мориак, Нерваль и Виньи – делает под одной обложкой. Сама судить не могу (да и не перечитывала давно), но, по Олиным словам, я ухитрилась их всех как-то так связать, что казалось, будто все трое писали специально для издательства «Книга». Но разговор не об этом, а о том, что в романе Нерваля (который во многом следует автобиографическим сочинениям самого Никола Ретифа де Ла Бретона) есть эпизод, где заглавный герой вечером гуляет по парижскому острову Сен-Луи и украдкой процарапывает на парапете набережной инициалы своей возлюбленной. Через год после выхода этой книги я впервые оказалась в Париже и как будто попала в собственные примечания: для меня огромным шоком было убедиться, что все эти парижские топонимы, которые я только что вслепую комментировала в книге, существуют на самом деле. Видимо, от этого у меня немножко помутилось в голове, и я отправилась на остров Сен-Луи поискать там на набережной или на стенах домов следы вечерних прогулок Ретифа. Разумеется, ничего не нашла и потом много раз вспоминала об этом своем «паломничестве» как о проявлении уникального, скажем так, простодушия. Все-таки со второй половины XVIII века прошло два столетия. Но оказалось, что простодушие мое было вовсе не таким уникальным. Подруга рассказала мне, что немецкий литератор, переводивший Ретифа с французского на немецкий, приехав в Париж, точно так же отправился на остров Сен-Луи и точно так же – и с тем же успехом – пытался отыскать там Ретифовы надписи. В результате моя давняя попытка как бы приобрела законный статус и из придури превратилась в законную исследовательскую любознательность. Вот это – настоящая республика словесности.

Подбавить русофобии

Я рассказала смешную историю, связанную с переводом книги Жермены де Сталь «О литературе». Но через полтора десятка лет я перевела другую книгу этой же писательницы – «Десять лет в изгнании». Здесь история не столько смешная, сколько удивительная. Поскольку эта книга Сталь, включающая в себя рассказ о России, была опубликована посмертно в 1821 году, а я уже участвовала в переводе и комментировании другой книги о России, вышедшей в Париже на два десятка лет позже (я имею в виду кюстиновскую «Россию в 1839 году»), я не собиралась заниматься «Десятью годами в изгнании». И, наверное, не взялась бы за этот перевод, если бы не сотрудник российского МИДа, которого я никогда не видела. Фамилию его я знаю, но называть не уполномочена и потому не стану. Мидовец позвонил мне через пару лет после выхода Кюстина и стал уговаривать перевести книгу Сталь. Более того, он позвонил не только мне, но и издателю Кюстина Сергею Михайловичу Артюхову и уговаривал его тоже. Не поручусь, что он не звонил во французское посольство и не уговаривал их дать субсидию на русское издание. И все потому, что ему очень хотелось прочесть «Десять лет в изгнании». В результате я книгу перевела, откомментировала и выпустила – правда, не у Артюхова, а в издательстве О. Г. И. И ни секунды об этом не жалею: книга замечательно интересная. Но мой телефонный знакомец, как оказалось, считал иначе. Через некоторое время после ее выхода он позвонил снова. Я, довольная тем, что выполнила его «заказ», поспешила ему об этом сообщить. Выяснилось, что он в курсе – но страшно разочарован. Ему мечталось, что госпожа де Сталь будет бранить Россию, как Кюстин, и даже еще сильнее. Но пером госпожи де Сталь, нашедшей в России защиту от Наполеона, водили, выражаясь словами Пушкина, «благодарность и доброжелательство»; она, продолжает Пушкин, продемонстрировала в своей книге «уважение и скромность» и нежелание «выносить сор из избы». И собеседник мой вроде как упрекал меня за то, что я преподнесла ему совсем не ту книгу, какую он ожидал. Вот какие интересные люди работают (или работали – дело было в 2003 году) в нашем МИДе.

А книга Сталь имела такой успех, что первое издание очень скоро было полностью распродано, и в 2017 году петербургское издательство «Крига» выпустило ее второе издание.

Очень прочесть хочется