Как кошка смотрела на королей и другие мемуаразмы

Но, конечно, самым потрясающим из медонских иезуитов был отец Франсуа Руло (1919–2017). Он единственный из тамошних насельников, о котором я что-то слышала до приезда туда. Дело в том, что отец Руло – автор монографии о славянофилах, переводчик и издатель во Франции сочинений Владимира Соловьева и Ивана Киреевского, а главное, в 1970 году он переиздал в оригинале «Философические письма» Чаадаева – впервые во Франции после 1862 года, когда стараниями Ивана Гагарина вышла в Париже их первая, неполная публикация. О существовании книги 1970 года я знала еще в Москве и пыталась заказать ее в Библиотеке иностранной литературы, но получила отказ, который запомнила на всю жизнь: «Книга утрачена в зале новых поступлений». То есть какой-то читатель так жаждал припасть к Чаадаеву по-французски, что прикарманил книгу еще до того, как она дошла до основного фонда (по колоритности второе место после этого библиотечного отказа занимает тот, который на моих глазах получила в советское время одна читательница Ленинской библиотеки: «Книга читателям не выдается»; кажется, речь шла о томе Цветаевой в «Библиотеке поэта»). Так что издание, подготовленное отцом Руло, мне увидеть не удалось, а тут появилась возможность познакомиться с ним самим. Оказалось, что он человек потрясающей эрудиции, потрясающего обаяния и потрясающего чувства юмора. А также потрясающей силы воли. Мне рассказывали, что много позже, то ли на исходе существования Сен-Жоржа, то ли уже после его закрытия, отец Руло перенес инсульт, вследствие которого утратил умение читать и писать – и выучился тому и другому заново. И я сама видела, как в 95 лет, уже после инсульта, на конференции в честь двухсотлетия со дня рождения Ивана Гагарина он сорок минут читал доклад громким ясным голосом – стоя.

Но я пишу не научную статью, а мемуаразмы и приведу деталь, на первый взгляд совершенно легкомысленную, но меня глубоко поразившую. После 1991 года я уже не жила в Медоне, но поначалу, когда приезжала в Париж, старалась побывать в Сен-Жорже – в первую очередь именно ради того, чтобы увидеться с отцом Руло. И вот я приезжаю, он встречает меня во дворе и приглашает в свою комнату. А она располагается на втором этаже, куда ведет узкая и довольно крутая лестница. Отец Руло пропускает меня вперед, я поднимаюсь, он идет за мной, и я слышу его реплику: «У вас модные туфли». Я чуть не упала от изумления. Туфли в самом деле были куплены недавно и более или менее вписывались в модную тенденцию. Но я и сама не главный знаток этих тенденций, а отец Руло? Но он замечал и это.

Еще одно сильное – и на сей раз неприятное – чувство связано у меня с отцом Руло, но в нем он не виноват. В 1989 году он привел меня в здание Высшей школы социальных наук на заседание тамошнего «русского» центра (тогда он назывался Центром изучения России, Восточной Европы и Турции); там выступал с докладом Ален Безансон, автор предисловия к монографии отца Руло о Киреевском и славянофилах и вообще близкий к нему человек. Наверняка это был хороший доклад (потому что Безансон плохо не пишет), но это был доклад по советологии, и я очень остро ощутила родство с лягушкой на лабораторном столе: советского человека препарировали хладнокровно и безжалостно, а кто была я, прожившая почти сорок лет в «совке» (тогда, впрочем, этого слово еще не изобрели), как не этот самый советский человек?