Как любить животных в мире, который создал человек

Архитектор Дэвид Хэнкокс родился в Британии и всю свою карьеру проектировал зоопарки и управлял ими. Во главе зоопарка «Вудленд-парк» в Сиэтле он попытался сделать жизнь животных лучше: для приматов были построены новые вольеры с живыми деревьями и кустарниками, чтобы они могли их исследовать и лазать по ним. Но Хэнкокс избавился от иллюзий. «Стало ясно, что другие зоопарки ничуть не заинтересованы следовать нашему примеру. Когда я подготовил концептуальный проект для горилл в Мельбурнском зоопарке, никто не пытался сделать ничего подобного более десяти лет», – рассказывает он.

Хотя зоопарки все же создают гориллам обогащенную среду, то есть дают предметы, с которыми можно взаимодействовать, «это обогащение такого рода, которое дают старикам в доме престарелых». В целом «условия, в которых животных держат сегодня, не отличаются коренным образом от условий, в которых их держали в 1960-х годах».

Я часто задумываюсь, скучают ли животные в неволе. Как минимум двадцать часов в день слонам в вольерах приходится искать себе занятие. Людям заключение кажется скучным, но что мы знаем? Джорджия Мейсон и ее коллега Бекки Мигер поместили норок в клетки, аналогичные тем, которые используют на меховых фермах. В некоторых были какие-то интерактивные элементы, например ванночки с водой и резиновые собачки. В других этих предметов не было. Когда ученые предложили норкам другие стимулы, оказалось, что те, которых содержали в пустых клетках, реагируют активнее. Исходя из этого, Мейсон и Мигер сделали вывод – осторожный, как обычно бывает в науке, – что такое поведение «может соответствовать скуке». Если нам наскучит зоопарк, можно оттуда просто уйти. У животных такой возможности нет.

Как ни странно, благополучие животных в зоопарках – новая область исследований, и не все заведения интересуются этой темой. «Существует много кошмарных мест, которые следовало бы закрыть», – рассказывал мне глава одного очень известного зоопарка. В этой среде каждый признает, что плохие зоопарки есть, но никто и никогда не называет их напрямую, если не считать самых вопиющих примеров. Зоопарк в Амневиле на северо-востоке Франции держит трех белых бенгальских тигров и заставляет их выступать в ночном шоу огней перед сотнями зрителей. Это не мешает ему входить во Всемирную ассоциацию зоопарков и аквариумов.

Идти на компромиссы и мириться с неизвестностью вынуждены даже лучшие зоопарки. В Детройте живут два белых медведя, и из коридора снизу посетителям разрешается смотреть, как они плавают. Рон Каган причислил пингвинов к видам, которым хорошо в неволе, но исследования говорят о том, что как минимум одному виду – малому пингвину, обитающему в Австралии и Новой Зеландии, – посетители мешают. Нет доказательств, что всем двадцати с чем-то видам пингвинов лучше живется в зоопарке, а не в естественной среде, для которой они эволюционировали. Некоторые животные, по словам смотрителей, любят присутствие посетителей, но дело может быть отчасти в том, что без этого стимулов остается совсем мало.

Самое меньшее, что мы можем сделать, – перестать держать взаперти животных, которые не нуждаются в неотложной защите. Но погодите, разве нахождение животного в зоопарке само по себе не вносит вклад в сохранение вида?

* * *

Во время бесед с руководителями зоопарков я слышал три основных оправдания их деятельности. Номер один: мы занимаемся просвещением и рассказываем о дикой природе. Номер два: мы сохраняем виды благодаря программам разведения и сбору средств на полевые проекты. И номер три, самый откровенный: что делать с сотнями тысяч уже имеющихся животных, если зоопарки перестанут существовать?

Другими словами, аргументация отчасти строится на том факте, что одними животными приходится жертвовать ради других. Сто лет назад, когда не было такой угрозы вымирания видов, а популяции в зоопарках еще не устоялись, оправданий быть не могло. Теперь, согласно этой логике, эти заведения нам все же нужны. Может быть, не следовало накапливать животных в неволе, но остановиться уже невозможно.

Первый аргумент – просвещение – проверить сложно. Сегодняшние посетители зоопарков действительно что-то о животных узнают, но не очень много. В крупнейшем в истории опросе 5661 человека попросили заполнить анкету о биоразнообразии на входе в зоопарк, а потом еще одну на выходе. Авторы назвали свое исследование «самым захватывающим на сегодня свидетельством» образовательной ценности этих заведений. Но на самом деле результаты не впечатляют. Доля тех, кто проявлял какое-то понимание того, как конкретный человек может поучаствовать в сохранении биоразнообразия, после посещения выросла с 51 % до 59 %. Хороший документальный фильм, безусловно, дал бы тот же эффект, если не больший. Нам необязательно смотреть, как выглядит тигр или носорог, именно в зоопарке: для этого есть мягкие игрушки и телевидение.