Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России

Борьба с парламентской оппозицией, лоббизм регионов и директорского корпуса сильно затрудняли ход экономических реформ и тормозили оздоровление экономической ситуации. Сложность кардинального изменения системы социальной поддержки населения при тяжелейшей ситуации с госфинансами не позволила в кратчайшие сроки выстроить эффективную систему социальной защиты самых обездоленных: стариков, многодетных семей. А в это же время бандиты и новые предприниматели игнорировали любые моральные самоограничения и нарочито демонстрировали свое богатство и превосходство. Социальное расслоение усиливалось. Обещанный президентом короткий период социальных тягот затягивался, и люди стали постепенно уставать от реформ.

Несомненно, серьезное разочарование в обществе вызвала приватизация. Малая приватизация – квартир, небольших магазинов, кафе – скорее была встречена публикой на ура. Люди с удивлением увидели, что государство им впервые и бесплатно что-то отдает в собственность, а в магазинах могут быть продукты и товары и в кафе тебе готовы улыбаться.

А вот большая приватизация принесла организаторам немало критики. Как я уже писал, она стала результатом компромисса с Верховным Советом. Ее конкретная модель – особые права трудовых коллективов и руководителей предприятий – была предложена именно парламентом, а Госкомимущество и его руководитель Анатолий Чубайс пошли на этот вариант, чтобы быстрее запустить процесс. Не хочу повторяться в части причин выбора ваучеров вместо именных приватизационных счетов. Отмечу лишь, что именно коммунисты, в режиме 24×7 критиковавшие приватизационные чеки, во многом подорвали к ним доверие и стимулировали людей избавиться от них по дешевке. Они же многие годы блокировали в Верховном Совете возможность приватизации земельных участков под предприятиями, что значительно снижало их инвестиционную привлекательность. Хотя в случае с ваучерами, по справедливости, жаловаться людям было не на кого, кроме как на себя. Не захотел серьезно подумать, во что вложить свой чек, продал его за бесценок или беспечно отдал в пустышку – не обессудь. Однако неприятный осадок у многих остался. Чубайс потратил немало сил на разъяснение сути ваучерной приватизации, но, возможно, нужно было еще больше с учетом неподготовленности людей.

Была ли примененная в России модель приватизации идеально справедливой? Безусловно, нет. Можно ли было найти альтернативу или надолго отложить процесс? Отложить – нет, использовать другую модель – да. Была бы она лучше в конкретной политической ситуации? Не знаю. Да и что такое в этом случае лучше?

Кадры решают все

Лидеры уличных протестов конца 80-х – начала 90-х были яркими фигурами. Однако, когда революция победила и нужно было заняться каждодневной «черновой» управленческой работой на разных уровнях власти, большинство оказалось к этому совершенно не готово. Если у идеологов и практиков экономической реформы было хотя бы общее понимание базовых основ рынка и неплохой уровень профессионального образования, то у пришедших строить демократическую власть часто не было и этого. Культура компромиссов и уступок отсутствовала. Дисциплина воспринималась как проклятие, и любая политическая организация демократов быстро скатывалась в анархию. Учиться пришлось на ходу. Многие эту «школу» так и не одолели, оставшись пламенными революционерами-одиночками. Связанные с этим политические ошибки и просчеты были неизбежны.

Отсутствие консенсуса элит, о котором я уже говорил, привело к тому, что тяжелые экономические реформы пришлось проводить не в обстановке наибольшего благоприятствования, а в условиях жесточайшей борьбы и сопротивления, да еще без надежного политического прикрытия. Политики демократического толка не смогли его обеспечить.

Интересно, что, несмотря на семьдесят лет жесткого вытравления самой идеи предпринимательства и частной инициативы, после объявления экономической свободы нашлось огромное количество людей, готовых и способных заняться бизнесом. Сначала в примитивном виде типа торговых ларьков и женщин-челноков, но с быстрым продвижением к цивилизованным формам предпринимательства. В политике и госуправлении все оказалось сложнее. Демократически избранные мэры (самые яркие примеры – Гавриил Попов и Анатолий Собчак) оказались мало приспособлены к управлению сложным городским хозяйством и занимались в основном лоббированием на федеральном уровне. Решение текущих задач было передоверено окружению. В этом смысле москвичам повезло с опытным хозяйственником Лужковым, хотя в итоге он немало набедокурил в столице.

В результате на многие управленческие позиции в новой власти пришла старая партийно-советская номенклатура, для вида слегка перекрасившаяся под демократов. Характерный пример: руководить своей администрацией Ельцин поручил старому сподвижнику по Свердловску Юрию Петрову, когда-то сменившему его на посту первого секретаря обкома КПСС. Немалая часть губернаторов-назначенцев была из той же породы.