Читаем Как написать зажигательный роман. Инсайдерские советы одного из самых успешных литературных агентов в мире полностью

Резюме: Режиссеры кино тратят немало времени на создание раскадровки для сцен насилия. Каждый кадр тщательно выверен, затем все фрагменты склеиваются вместе так, чтобы получилась цельная сцена. Романисты редко тратят сравнимое количество усилий на то, чтобы спланировать сцену жестокости. Во многих рукописях такие сцены выглядят скомканными. Важное и зрелищное действие выглядит скучным и беспристрастным, а иногда даже мутным и сложным для восприятия. Задействовав не самые очевидные визуальные детали и неожиданные эмоции, можно сделать сцену насилия натуралистичной и впечатляющей. А если разобрать сцену по этапам, то уследить за действием читателю будет проще.

Как описывать секс

Шаг 1: Найдите в своем романе сцену секса (или потенциальную сцену секса).


Шаг 2: Разберите эту сцену на три, четыре или пять наиболее зрелищных частей – буквально на стоп-кадры.


Шаг 3: Рассмотрите каждый стоп-кадр. Для каждого опишите неочевидную визуальную деталь – ту, что не бросается в глаза.


Шаг 4: В каждой картинке посадите вашего рассказчика в кресло психиатра. Спросите его: что вы ощущаете в данный конкретный момент?

Примечание: Избегайте предсказуемых чувств вроде желания, томления, похоти. Зафиксируйте второстепенные эмоции.

Шаг 5: Не заглядывая в свой первоначальный текст, перепишите эту сцену, используя результаты, полученные выше. Проявите разборчивость, но почерпните побольше из того, что только что записали.


Резюме: В большинстве рукописей в сценах секса маловато огня. Некоторые предпочитают задернуть полог поплотнее. Для некоторых историй это работает. И все же почему бы не испробовать свежий и неожиданный подход? Неочевидные детали и второстепенные эмоции могут помочь в создании сцены, которая выйдет чувственной, волнующей и откровенной, но не скатится при этом в порнографию.

Напряжение из ниоткуда

Шаг 1: Найдите в своей истории момент, в котором ничего не происходит.


Шаг 2: Определите, кто в нем является рассказчиком. Запишите, какие эмоции он испытывает в этот момент. Запишите также и те, что им противоположны.


Шаг 3: Отметьте три или больше деталей, присущих месту и времени этого безжизненного момента. Какие предметы есть вокруг? Как выглядит здесь свет или темнота? С какой скоростью течет время? Какое настроение витает в воздухе? Чем этот момент отличается от того, что было вчера?


Шаг 4: Как бы ваш персонаж описал свое состояние в этот момент?


Шаг 5: Напишите пассаж, в котором этот отрезок действия заполняется всем тем, что вы записали, выполняя шаги выше, – особенно контрастирующими эмоциями.


Резюме: Иногда происходящее может быть незаметным извне, но даже то, что снаружи не кажется активным действием, может иметь внутреннюю динамику. Каждый момент содержит настроение. Каждый момент что-то значит. Настроение создается из деталей окружения, а значимость определяют эмоции. Напряжение появляется, если вплести все эти элементы в текст, который отмечает мелкие визуальные детали и с хирургической точностью препарирует необъятные чувства, заполняющие момент тишины.

9

Ваш зажигательный роман

Существует ли такая вещь, как плохой замысел для романа? Идеи некоторых историй и правда кажутся знакомыми. Эффект присоединения к большинству практически гарантирует, что у успешного проекта быстро появятся подражатели. Если и подражатели добиваются успеха, значит, появился тренд. Если тренд не утихает, можно быть уверенным: через несколько лет истории такого типа станут вусмерть заезженными.

Но опять-таки, разве можно назвать заезженными детективы о загадочных убийствах? Всепобеждающую силу любви? Спасение мира? Нет, такие истории долговечны. А долговечны они, потому что гибки. Есть миллион способов обыграть детективную загадку. Истинную любовь всегда ждут препятствия. Спасать мир тоже можно бесконечно – новыми способами каждые десять лет.

Оценивая рукописи, я стараюсь отыскать оригинальные истории, но ничто не ново под луной. Я серьезно. У любого романа есть предшественники. На любого писателя кто-то повлиял. Невозможно создать что-то абсолютно оригинальное, но все же некоторые романы становятся глотком свежего воздуха и приносят нам озарение. Как достигается такой эффект, особенно если роман, над которым предстоит работа, это детектив, триллер или любовная история – история того типа, который мы уже встречали сотни раз?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Структура и смысл: Теория литературы для всех
Структура и смысл: Теория литературы для всех

Игорь Николаевич Сухих (р. 1952) – доктор филологических наук, профессор Санкт-Петербургского университета, писатель, критик. Автор более 500 научных работ по истории русской литературы XIX–XX веков, в том числе монографий «Проблемы поэтики Чехова» (1987, 2007), «Сергей Довлатов: Время, место, судьба» (1996, 2006, 2010), «Книги ХХ века. Русский канон» (2001), «Проза советского века: три судьбы. Бабель. Булгаков. Зощенко» (2012), «Русский канон. Книги ХХ века» (2012), «От… и до…: Этюды о русской словесности» (2015) и др., а также полюбившихся школьникам и учителям учебников по литературе. Книга «Структура и смысл: Теория литературы для всех» стала результатом исследовательского и преподавательского опыта И. Н. Сухих. Ее можно поставить в один ряд с учебными пособиями по введению в литературоведение, но она имеет по крайней мере три существенных отличия. Во-первых, эту книгу интересно читать, а не только учиться по ней; во-вторых, в ней успешно сочетаются теория и практика: в разделе «Иллюстрации» помещены статьи, посвященные частным вопросам литературоведения; а в-третьих, при всей академичности изложения книга адресована самому широкому кругу читателей.В формате pdf А4 сохранен издательский макет, включая именной указатель и предметно-именной указатель.

Игорь Николаевич Сухих

Языкознание, иностранные языки
Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы
Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы

Том 5 (кн. 1) продолжает знакомить читателя с прозаическими переводами Сергея Николаевича Толстого (1908–1977), прозаика, поэта, драматурга, литературоведа, философа, из которых самым объемным и с художественной точки зрения самым значительным является «Капут» Курцио Малапарте о Второй Мировой войне (целиком публикуется впервые), произведение единственное в своем роде, осмысленное автором в ключе общехристианских ценностей. Это воспоминания писателя, который в качестве итальянского военного корреспондента объехал всю Европу: он оказывался и на Восточном, и на Финском фронтах, его принимали в королевских домах Швеции и Италии, он беседовал с генералитетом рейха в оккупированной Польше, видел еврейские гетто, погромы в Молдавии; он рассказывает о чудотворной иконе Черной Девы в Ченстохове, о доме с привидением в Финляндии и о многих неизвестных читателю исторических фактах. Автор вскрывает сущность фашизма. Несмотря на трагическую, жестокую реальность описываемых событий, перевод нередко воспринимается как стихи в прозе — настолько он изыскан и эстетичен.Эту эстетику дополняют два фрагментарных перевода: из Марселя Пруста «Пленница» и Эдмона де Гонкура «Хокусай» (о выдающемся японском художнике), а третий — первые главы «Цитадели» Антуана де Сент-Экзюпери — идеологически завершает весь связанный цикл переводов зарубежной прозы большого писателя XX века.Том заканчивается составленным С. Н. Толстым уникальным «Словарем неологизмов» — от Тредиаковского до современных ему поэтов, работа над которым велась на протяжении последних лет его жизни, до середины 70-х гг.

Антуан де Сент-Экзюпери , Курцио Малапарте , Марсель Пруст , Сергей Николаевич Толстой , Эдмон Гонкур

Языкознание, иностранные языки / Проза / Классическая проза / Военная документалистика / Словари и Энциклопедии