Как нас обманывают органы чувств

Опыт Уотсона с другими вкусами был не менее подробным. Например, ангостура: «У нее определенно органическая форма. У нее упругая консистенция грибов… ощущается как маслянистые листья на короткой лозе. Полагаю, целиком это ощущается как неухоженная корзина ампельного плюща»{249}.

Заметьте, что демонстрирует Уотсон. Он воспринимает сложный объект – гладкую колонну из стекла, корзину с плющом – не как достоверное восприятие независимого от разума объекта, а просто как полезную структуру данных для отображения параметров вкуса. Мята совсем не похожа на стеклянную колонну, а ангостура совсем не похожа на плющ. Этот пример подтверждает утверждение ИТВ, что ваше восприятие физического объекта не достоверный эскиз существующего объекта. Это структура данных, которую вы создаете, когда надо сжать важную информацию о выгодах приспособленности в выполнимый формат; как только объект послужил своей цели, вы собираете его структуру данных в мусор, чтобы освободить память, чтобы создать новый объект следующим взглядом. Рассмотрение синестезии Уотсона может освободить наше воображение из удушающего захвата существующих объектов, от убеждений, что наши опыты объектов – это версии реальных объектов в объективной реальности с низким разрешением.

У синестета Дени Саймон, еще одной опрошенной Сайтовиком и Иглменом, музыка вызывает цветные формы: «Когда я слушаю музыку, я вижу… линии движутся в цвете, часто металлическом, со своей высотой, шириной и, самое главное, глубиной». Она поясняет: «Формы неотделимы от слуха – они часть того, что является слухом. Каждая нота словно падение маленького золотого шарика»{250}.

Художница Кэрол Стин обладает несколькими формами синестезии. Запахи вызывают цвета. Графемы, слова, звуки, прикосновения и боль вызывают рапсодии цветов, форм и даже движений и положений. Ее синестезия источает поток творческого видеоряда, из которого она черпает вдохновение для своих картин и скульптур: «Эти гениально раскрашенные и динамические образы, или фотизмы… мгновенные и яркие»{251}. Стин описывает бонус синестетического опыта: «Формы были настолько восхитительными, настолько простыми, настолько чистыми и настолько красивыми… за несколько мгновений я увидела скульптур на год вперед».

Эти синестетические формы и цвета могут быть высоко детализированными. В 1996 году Стин создала Сайто, макет из патинированной бронзы примерно восемь дюймов высотой, который изображает сложные формы и хроматуры ее синестетического опыта графемы «Сайто». Ее опыт не смутное воспоминание или концептуальная ассоциация, а конкретная встреча, подробное восприятие. Но даже ее тщательно выполненная скульптура не отражает динамического развития синестетических переживаний, которое она описывает как танцующие формы.

Все эти примеры демонстрируют, что во многих случаях синестетический опыт не смутное воображение или слабое представление – это подлинное восприятие, такое же мгновенное и убедительное, как удар молотком по пальцу. Заметьте, что Стин говорит нам то же важное сообщение, что и Уотсон: Сайто демонстрирует, что Стин видит точный трехмерный объект, не как достоверное восприятие существующего объекта, а просто как полезную структуру данных для изображения конкретной графемы.

Синестетические опыты устойчивы во времени. Например, графемно-цветовой синестетик, который видит определенный цвет для каждой графемы буквы или цифры, будет сообщать одни и те же цвета в экспериментах, разнесенных по времени на недели и даже годы. Постоянство используется как «проверка искренности», чтобы отделить истинных синестетов от других, кто просто придумывает сенсорные связи путем свободных ассоциаций. Некоторые графемно-цветовые синестеты рассказывают, что видят разные цвета в разных частях одной графемы, другие рассказывают, что видят, как уменьшается насыщенность цветов при уменьшении четкости графем, что опять же предполагает перцептивное, а не понятийное происхождение.

Синестезия наследственная, как впервые заметил Фрэнсис Гальтон в девятнадцатом веке, а конкретные ассоциации нет. Например, родитель может видеть букву А красной, в то время как его ребенок видит ее синей. Более того, варьироваться могут даже задействованные чувства. У родителя, который видит цвета при определенных вкусах, может быть ребенок, который видит цвета, глядя на графемы. Это предполагает, что синестетические ассоциации, хотя иногда и включают культурные артефакты, такие как алфавит и цифры, не просто закладываются в семье, а обусловлены генетической наследственностью.