Как натаскать вашу собаку по античности и разложить по полочкам основы греко-римской культуры

Такие описания называются термином ἔκφρασις (экфрасис) – мы столкнемся с ним еще, когда будем говорить о Катулле: это описание произведения визуальных искусств внутри стихотворного произведения. Вергилий очень мощно описывает это изображение битвы на щите, можно забыть, что перед тобой статичное изображение: тебя так и засасывает в гущу событий.

Этим описанием щита Вергилий показывает слушателям славную историю и мощь Рима. Эней – герой, наравне с Гераклом, и вместе с тем прямой предок Августа.

Эней не понимает смысла изображений на своем щите – это картины будущего. А вот у его потомков, когда они слушали поэму, эти образы вызывали живой отклик. Здесь все определяющие вехи римской истории: волчица вылизывает Ромула и Рема; похищение сабинянок (когда римляне, чтобы обеспечить прирост населения, пригласили в город сабинян и похитили их жен); изгнание Тарквиния Гордого; героические Гораций Коклес и Клелия – она сбежала из заключения, но честные римляне отдали ее обратно; нападение галлов, когда Рим спасли своим шипением священные гуси; коварный повстанец Катилина, грозивший свергнуть республику; строгий законодатель Катон. По большей части все эти события поданы идеализированно, если не сказать больше: римляне не то что не завоевали галлов, а были на самом деле ими захвачены. Что же до восстания Катилины, было ли оно и вправду столь опасным или это просто Цицерон воспользовался им, чтобы набрать себе очков в политической борьбе, – об этом ведутся жаркие споры.

Кульминация – изображение битвы при Акции в самом центре щита, версия реальных событий, пусть и приукрашенная. Вот сияющий Август – ему покровительствуют боги, за ним следуют сенат и народ. Ему противостоит Марк Антоний – он возглавляет разношерстное египетское войско. Вот Клеопатра – ее окружают чудовища-боги, например Анубис – он лает и вызывает неразбериху. Его называют latrator – ты наверняка помнишь это слово с наших уроков латыни, Уна.

– Помню. Оно значит «тот, кто лает». Мне нравится Анубис.

– Ага, и было бы здорово, если бы таких пересечений разных культур в этой поэме, да и вообще в античной литературе, было побольше.

На этом щите Август демонстрирует все добродетели великого предводителя. Он воплощает долг, порядок, разум, и, разумеется, выигрывает битву против Марка Антония, кичливого и безрассудного. Триумф Августа – это триумф разума; мы должны уловить параллель с Энеем, когда он решает покинуть Дидону и исполнить свою судьбу.

Затем мы видим триумф Августа, когда он входит в Рим. Он возносит почести богам и строит по всему городу храмы. Август сознательно заявлял, что несет с собой новый Золотой век, то есть конец беспорядку и хаосу и новое начало римской мощи.

В действительности он управлял запутанным, разнородным беспорядочным городом с миллионным населением – Рим был самым большим городом в мире, пока в начале XIX века его не обогнал Лондон.

Последнее изображение – Римская империя неимоверно расширяется, Август воцаряется на троне и смотрит, как перед ним проходят покоренные народы. На этом заканчивается восьмая книга.

Интересно, а что, если бы в сражении победил Марк Антоний? Конечно, это был поворотный момент в истории. Не было бы ни Августа, ни Юлиев-Клавдиев, и неизвестно чего еще – может, и самой Римской империи, а значит, ни романских языков, ни Карла Великого, ни Европейского союза?

Лейн Фокс предлагает более логичный вариант: «Рим имел бы особые связи с Египтом и Александрией… Тысячи варварских жизней были бы спасены… могло начаться восстановление разоренных греческих городов». А вместо «Энеиды» у нас могла бы быть поэма о Дионисе, с которым Марк Антоний был в тесной связи[66].

Также он утверждал, что его род происходит от Антона, сына Геракла, поэтому другой критик считает, что до нас мог бы дойти эпос об этом герое.

То, что кажется неизбежным, на самом деле не таково; то, что кажется неизменным, нередко бывает результатом случайного стечения обстоятельств.

– Так победил тот, кто надо?

– Ну, тут совсем не то, что с греко-персидскими войнами, когда совершенно очевидно, что греки в значительной степени лишились бы свободы, став окраиной Персидской империи. Большая ли разница между Октавианом и Марком Антонием? Конечно, если бы победил Антоний, Рим, наверное, был бы более жизнерадостным местом: не появилось бы такого бешеного количества законов о нравственности, например, – Август, кажется, слишком уж на них напирал, особенно учитывая скандальное поведение его собственной дочери. Мы это увидим, когда будем говорить об Овидии.

– Вергилий правда был под влиянием Августа?

– Многие читатели замечают в его поэме много «антиавгустовского». Там нет ярой пропаганды: если песня или стихотворение слишком жесткое и напористое, оно обычно не имеет успеха.

У Вергилия очень много сочувствия к тем, кто сгинул на беспощадном пути Энея – Дидона, разумеется, тот самый случай.