Как партия народ танцевать учила, как балетмейстеры ей помогали, и что из этого вышло. Культурная история советской танцевальной самодеятельности

Я люблю блошиные рынки и посещаю их, когда представляется такая возможность. Это место привлекает далеко не всех, вызывая у многих скорее чувство отчуждения с оттенком брезгливости из-за встречи с вещами, бывшими в употреблении. Его посещают те, кто из-за денежной нужды вынужден расставаться со своими вещами или, напротив, пользоваться предельно дешевыми предметами обихода с поправкой на их поношенность. К услугам блошиного рынка прибегают и по ситуативной надобности, когда во временном жилье, снятом в связи с краткосрочной сменой места работы и жительства, отсутствует посуда или кухонная техника, с которой, покидая это место, не жаль расстаться. Блошиный рынок может быть местом работы — там совершаются распродажи имущества умерших обитателей домов и квартир, срочно выставляемых на рынок жилья, а также покупки по максимально низкой цене, как правило, предметов коллекционирования и антиквариата для последующей перепродажи или формирования профильной коллекции. Наконец, блошиный рынок может быть предметом страсти, как в моем случае: это место скопления большого количества старинных, странных, красивых и редких предметов в случайной комбинации действует как своего рода остров сокровищ или наркотик, возбуждая сознание и заставляя быстрее биться сердце. Никогда не знаешь, что найдешь на блошином рынке, а что навсегда упустишь. На нем чувствуешь себя советским подростком, томительно ожидающим возвращения танцоров из Инсбрука, которые неизвестно что тебе привезут.

Здесь уместны несколько уточнений. Во-первых, предложенная мною градация посетителей блошиного рынка весьма условна. Чаще действует ансамбль нескольких мотивов, которые приводят туда человека. Во-вторых, привлекательность блошиного рынка зависит от региона, его исторического фона, состоятельности его жителей. Блошиные рынки Швейцарии по понятным причинам богаче и разнообразнее, чем Германии или тем более России, а мюнхенские рынки не в пример интереснее берлинских. В-третьих, я пристрастился к походам на блошиный рынок лишь в последние годы, во время длительного пребывания в Базеле и Мюнхене и благодаря безоговорочной поддержке и пониманию моей жены, с энтузиазмом разделившей мое увлечение. Наконец, в-четвертых, значок, найденный мною в марте 2015 года на одном из мюнхенских блошиных рынков, был, конечно, не тот же самый, что не достался мне в феврале 1976 года.

Дело было так. 13 марта, в пятницу, слегка поеживаясь от утренней прохлады и мистически неблагоприятной комбинации цифр и дня недели в календаре, я бродил по блошиному рынку Дагльфинг под Мюнхеном. К тому времени у меня уже было несколько знакомых завсегдатаев-торговцев, у которых я что-то приобретал. И вот у одного из них, Лино, жгучего итальянца с пиратской внешностью, добротным товаром и кусачими ценами, я увидел серебряный значок. Танцующая пара в тирольском наряде на фоне Альп и с эдельвейсами под ногами, в нижней части значка надпись по-немецки: «С(оюз) по охр(ане) горн(ых) (народных) кост(юмов) Вюрмзейский клан, Димендорф 1910». Но итальянец хотел продать значок в комбинации с ненужной мне римской легионерской фибулой по чувствительной для моего кошелька цене, и я отказался. У другого профессионального торговца антиквариатом, цены у которого меня не устраивали, я нашел целое собрание подобных значков; среди них был и с точно такой же иконографией. Но значок был медный посеребренный, цена завышенная. Я развернулся и ушел.

На следующий день, в субботу, я опять был там же. Подойдя к владельцу медного значка, спросил, не продан ли он. Тот торжественно выложил значок. Но цена была названа вдвое выше пятничной. Я изумился и напомнил вчерашнюю цену. Торговец возмутился и заявил, что должен быть сумасшедшим, чтобы продавать так дешево такую вещь. Говорить больше было не о чем.

Когда я вновь заглянул к итальянцу, оказалось, что он был свидетелем несостоявшейся покупки мной медного значка. Расщедрившись, он предложил мне купить серебряный значок по цене, которую с меня накануне спрашивали за медный. Я обещал подумать. Перед уходом с рынка я вновь зашел к итальянцу. Значок приобрести я был готов, но денег у меня уже не хватало. В результате он взял с меня задатком смешную сумму, вручил мне значок, полагаясь на мою порядочность. Долг я доплатил через неделю.