Как пингвины спасли Веронику

Все чаще и чаще думаю и о своем отце. Джо Фуллер. Он сын бабули Ви. Он – то недостающее звено, среднее поколение, которое нас связывает (нравится нам это или нет) – но ни у одного из нас не было возможности узнать его. Всегда считал его жалким червем из-за того, что произошло с мамой. Но, возможно, он даже не знал, что делал, или у него были проблемы. Мы ведь не подозреваем, что творится на душе у других, да? Даже у тех, кого хорошо знаем. Не догадываемся, что их беспокоит. Теперь мне вдруг захотелось узнать больше. Хотя бы что-нибудь.

Что он ел на завтрак, что смотрел по телевизору, интересовался ли ремонтом или механикой, как я. Он был альпинистом, так что он, должно быть, любил пускаться в авантюры. Возможно, ему это досталось от бабушки.

Семья, которая его усыновила, наверняка могла бы что-то вспомнить? Приемные родители умерли, и у отца не было братьев и сестер, но его двоюродная сестра из Чикаго все еще жива, насколько мне известно.

Может, мне удастся с ней связаться. Или найти кого-то из приятелей моего отца. Если такие были, конечно же.

Я подхожу к окну и рассматриваю водосточные трубы. Бабуле наверняка тоже хочется узнать что-то о своем сыне, не так ли? Она ведь не поленилась найти меня. Но она не умеет пользоваться интернетом. Я мог бы помочь. Когда она вернется из Антарктиды, мы должны увидеться и поговорить об этом. Хочу знать все, что известно бабуле с момента его усыновления.

Какого черта вообще она так поступила? Мне совсем непонятно, что там произошло. Боже, да я даже и наполовину не добрался до сути, слишком переживал из-за того, что на поверхности. Когда бабуля Ви вернется домой, все будет иначе. Я докопаюсь до правды.

Когда я возвращаюсь с пробежки, звонит телефон. Тяжело дышу, взбираясь на последнюю ступень, и наконец поднимаю трубку.

– Погода все еще отвратительная, да? – произносит голос, будто продолжая разговор, который мы начали раньше.

– Эм, а кто это?

– Эйлин Томпсон. Мы виделись в аэропорту.

– А, здравствуйте, Эйлин. Чем могу помочь?

– Видите ли, только что я получила от них электронное письмо. Ну, из Антарктиды. От Терри, если быть точнее.

– О да. Я тоже. Видели блог?

– Да, видела. Миссис Маккриди чудесно выглядит, правда? Очень элегантно, как мне показалось.

– Да, очень… ярко.

Расхаживаю по комнате и пытаюсь проветриться, задирая футболку одной рукой, а другой прижимаю телефон к уху.

– Но Терри рассказала вам кое-что еще? – спрашивает она.

– Что, Эйлин?

– Еще одну новость про миссис Маккриди. На нее напал пингвин!

– Что?

– На вашу бабушку. Напал. Пингвин.

– Э-э, понятно.

Не уверен, стоит ли мне начинать волноваться. Честно говоря, не особо разбираюсь в укусах пингвинов.

– Полагаю, это не смертельно?

– Нет, что вы, совсем нет. Но этот ученый Терри говорит, что мисс Маккриди это несколько разочаровало, и она почти решила возвращаться домой. А еще Терри передал мне несколько строк от самой миссис Маккриди, в том же письме.

– Судя по всему, этот Терри выполняет роль бабулиного помощника, да?

– Думаю, да. Но я рада, что кто-то присматривает за ней. Она ведь бывает немного… ну, вы знаете. Она не так молода, как раньше.

Улыбаюсь. Эйлин – настоящее сокровище.

Повисает недолгое молчание, затем моя собеседница резко спрашивает:

– Вы открыли коробку?

Мне кажется или в ее голосе звучит надежда?

– Коробку? Которую вы мне отправили? Но вы ведь сказали, что бабушка запретила – так что нет.

– Ну да. Это я так, просто интересуюсь. Видите ли, я и правда беспокоюсь за Веронику, Патрик. Она привыкла, что рядом никого нет, кроме меня. Да и меня она особо не посвящает в свою жизнь, честно говоря. Конечно, я вхожа в ее дом – и ей приходится идти на уступки – но миссис Маккриди никогда не делится со мной своими мыслями и чувствами.

Эйлин замолкает, чтобы придать словам драматический эффект. Думаю, здесь я должен поразиться ее проницательности. Моя собеседница определенно считает, будто мне не терпится услышать, что же она скажет дальше.

– Так к чему вы ведете? – спрашиваю.

– Все это про старость и одиночество. – Эйлин переходит на доверительный шепот: – Там говорилось, что самое худшее – не общаться с другими людьми. Подождите-ка, сейчас найду и прочитаю.

Снова повисает молчание, слышно шелест страниц.

– Вот оно! «Новое исследование… бла-бла-бла… подтверждает, какой большой вред одиночество может нанести вашему здоровью… бла-бла… Когда вы не делитесь вашими мыслями и идеями с другими, риск развития деменции повышается на сорок процентов». Сорок процентов!

– Деменция? – Я удивлен. – Бабуля Ви была в полном порядке оба раза, когда я ее видел.

– Да, она и правда в порядке! Не хотела вас тревожить. Господи, я совсем не то имела в виду. Но иногда случаются… такие моменты. Как будто она забывает какие-то мелочи. И я переживаю, что ей нужны семья и друзья рядом, чтобы здоровье не ухудшалось. Поэтому я так рада, что теперь у Вероники появились вы, Патрик. И этот чудесный Терри. И пингвины.

20 Вероника

Остров Медальон